Жизнь в Церкви

Так было, и так будет. Памяти отца Павла Адельгейма

Статья Анны Гальпериной была написана к сороковому дню после трагической гибели протоиерея Павла Адельгейма. Память об о.Павле неотделима от размышлений над судьбами Церкви, о которой болело сердце псковского священника...

Представьте себе семью, где один из членов семьи пьет, ворует, буянит и безобразничает. Но все только стыдливо опускают глаза и говорят: ну, не будем судить его, обратимся к своим грехам. И ладно бы, если все кончается грязью и беспорядком, но наступает момент, когда он начинает притеснять в семье тех, кто слабее. И опять глава семьи благоуветливо объясняет всем - и своим, домашним, и соседям, которые жалуются на крики, что, мол, никаких проблем в нашей семье нет, а кто говорит иначе, тот ведет клеветническую кампанию и информационную войну, потому что мы такие хорошие и правильные. Можно ли сказать, что это нормальная семья? Что это семья христианская? Думаю, даже тот, кто не считает себя христианином, скажет «нет». Хотя слова говорятся правильные, стараются не осуждать хулигана, то есть, вроде как ведут себя со смирением. Но все равно - чего-то не хватает. Чего?

Ситуация со смертью о. Павла Адельгейма, как лакмусовая бумажка, снова на минуту высветила те проблемы, которые есть в нашей Церкви. Высветила потому, что умерев, он посмел напомнить о себе и о том, что не все в его отношениях со священноначалием было гладко. На время, потому что это как рябь на информационном потоке - через пару недель другие события и другие люди будут мелькать перед глазами читателей и зрителей СМИ. И все останется как было, потому что «ничего нельзя изменить, это система». Подобные слова я слышу от священников не первый раз.

Что, казалось бы, плохого в системе? В иерархии? Ведь изначально - был Христос как глава, были апостолы - ученики, были все остальные. И все же, мне сложно назвать то, что происходило в века первохристианства, системой - не было никакой устоявшейся иерархии и ритуалов, не было уверенности ни в чем, жизнь со всеми ее сложностями и конфликтами царила везде (почитайте апостольские послания, сколько там о личных отношениях). А главное, Христос был рядом с теми, кого Он избрал - Он ел тот же хлеб, жил рядом, ходил по тем же дорогам. Он был одним из них.

Система меняет эти отношения. Причем, если в семье почитание старших все-таки не отменяет их участия в семейной жизни, совместного переживания бед и радостей, то в Системе начальство переходит на другой уровень бытия. Это видно и в политическом, и в общественном устроении нашей страны сегодня. Есть элита, для которой существуют свои магазины, свои законы и свои понятия о жизни. Думаю, эти люди не представляют, как живут в стране те, кто не попадает в число «избранных». И есть остальные: закон к ним применяется со всей строгостью, в то время как «элита» оказывается почти всегда «неподсудна». Примеры? Илья Фабер и Сердюков. Несопоставимые нарушения - и совершенно алогичные меры пресечения. Вернее так: Фабер сел, а Сердюкова пока и посадить не могут. Да и не посадят - «свой» же.

К сожалению, разделение на «элиту» и «остальной народ» существует и в церкви. Причем, в число «простых», кроме мирян, попадают практически все священники - они не могут жаловаться, они не рассказывают о той неправде, которая творится вокруг них (а она творится, мы же на земле живем, не в раю). Вот, отец Павел говорил. Но он - единственный. Остальные молчат. Не потому, что согласны, а потому что боятся. И это - главная точка боли и неправды в церковной системе: страх за родных, за свое дело, за свой приход. От очевидцев слышали о том, как перед церковным судом над Адельгеймом многие священники просили у него прощения за то, что будут молчать, а то и лжесвидетельствовать против него. Потому что страшно выступить против архиерея - потеряешь всё. Поэтому же почти никто из священников не пришел на отпевание? Страшно, что даже мёртвый Адельгейм вызывает гнев начальства. Ему-то уже ничего не сделают, а вот простому священнику, живому, с кучей-малой детей на руках - да что угодно.

Причем этому пугливому молчанию всегда есть оправдание: обратимся на себя, не будем искать соринку в чужом глазу, у нас и у самих бревно. В Евангелии всегда можно найти «подходящие слова». А уж кипящее в груди чувство несправедливости? Что ж, это все страсти, страсти... Будем бороться с ними.

И ложь, и какие-то возмутительные несправедливости и неправды возрастают под этим благочестивым покровом, пока не вырывается где-то наружу небольшой фонтан нечистоты: монах с парком дорогих машин, архиерей, требующий за рукоположение «свечной заводик» и т.д. И после этого на церковь обрушивается шквал возмущенных публикаций и возгласов, уже «со стороны». И самое правильное было бы, наверное, признать свою неправду, свою боль и грех, сказать, что да, мы, церковь, имеем к этому отношение. Потому что мы, миряне и священники, ничего не можем сделать с Системой, мы, своими силами, не можем справиться с неправдой в церкви, которая - как и в семье, требует, чтобы за восстановление справедливости и чистоты взялись все, но в первую очередь - взрослые.

Но, кроме некоторых голосов (в лучшем случае), все остальные, а главное, те, кто взяли на себя роль «руководителей», молчат. Авось перекипит, быльем порастет, забудется. А в худшем случае - начинают говорить про «информационную войну», обрушившуюся на церковь. Мол, такая уж наша церковь святая, такая хорошая, что нет сил бесам это терпеть, вот они и пишут всякую гадость. Удобная и непробиваемая броня, прекрасная самозащита.

А в церкви все больше и больше чувствуется, что что-то идет не так, неправильно. И это - не недостаток денег, не распри на приходе, не низкий уровень духовного развития общества. Это то, что там, где милость должна соседствовать с правдой и справедливостью, у нас растут страх и ложь, точнее, икономия для одних и акривия для других. И все это под чудесным, богато украшенным покровом многовековой истории христианства: традиция, иерархия, священноначалие. Так было всегда и так будет... Разве нет?

Анна ГАЛЬПЕРИНА, по материалам сайта kiev-orthodox