Академик Алексей Старобинский: «Ученым скоро придется просить помощи у церкви»

О безусловной ценности познания говорили физики-теоретики и православные богословы, собравшиеся в Свято-Филаретовском институте

Круглый стол

Представители науки и религии сидели друг напротив друга за чашкой чая. Научное сообщество негласно возглавлял академик Алексей Старобинский, главный научный сотрудник Института теоретической физики им. Ландау РАН, один из создателей современной модели рождения Вселенной. Алексей Александрович знает, что было с нашей Вселенной 14 миллиардов лет назад. Именно за это он совместно с профессором Вячеславом Мухановым этим летом получил выдающуюся премию Грубера по космологии. Ученые доказали: тому, что принято назвать Большим взрывом, предшествовала еще одна стадия развития Вселенной и даже скорее всего не одна. Было еще что-то вне времени и вне пространства.

Христианское сообщество возглавлял профессор-священник Георгий Кочетков, автор полного перевода православного богослужения на русский язык, ректор уникального института для мирян, где студентов учат не только богословским догматам, но и логике, античной философии и современным естественнонаучным концепциям. Отец Георгий тоже знает, что было с нашей Вселенной вне времени и пространства - это достаточно ярко запечатлено в христианском Откровении.

Но можно ли говорить о равноценности этого знания? Можно ли сравнивать научное познание, чьим плодом стал сверхтехнологичный Большой адронный коллайдер, марсоход Curiosity и расшифровка генома, и мистическое знание христиан, способное наделить человека высшими ценностями любви и свободы? Насколько знания одних могут помочь другим? Должны ли ученые доказывать или опровергать существование Бога?

Слева: старший научный сотрудник Института философии РАН Григорий Гутнер, справа: Алиев Борис Гусейнович, к.ф.-м.н., доцент Московского Государственного Университета Дизайна и Технологии, предс. рев. ком. Российской Гравитационной Ассоциации

Об этом говорили на семинаре «Феноменологическое, ноуменологическое и экзистенциальное знание и познание в современной научной деятельности и христианской жизни», прошедшем в стенах Свято-Филаретовского института.

- Я бы хотел пересказать своими словами одно высказывание Карла Ясперса, - сказал академик Старобинский. - Не для того создавалась наука, чтобы доказывать есть Бог или нет, поскольку сама наука была построена на аксиоме, что в ней используются логика и только те аргументы, в которых нет ссылки на сверхъестественные силы. То есть наука создавалась с целью проверить, как далеко можно зайти, не упоминая имя Господа всуе.

Какой формулой можно записать Божественное откровение?

Современная естественная наука достигла такого уровня, что объяснить ее достижения человеку неученому практически невозможно, так что обывателям приходится верить ученым на слово. Но можно ли точно так же объяснить, что такое мистический опыт, Божественное откровение? На этот вопрос попытался ответить старший научный сотрудник Института философии РАН Григорий Гутнер, который раскрыл понятия феноменального и ноуменального знания.

Это различие впервые было сформулировано Кантом, который определил феноменальное как то, что доступно опыту, то есть входящее в компетенцию науки. А ноуменальное, наоборот, как то, что не входит в пространственно-временную область и заведомо лежит за пределами любого опыта. О ноуменах Кант говорил очень узко: это Бог, душа и мир как целое.

Алексей Александрович Старобинский, академик РАН

- Кант очень внятно объясняет, что ноуменальное знание невозможно, - говорит Григорий Гутнер, - по той простой причине, что когда мы пытаемся познать ноумены, то впадаем в одну практически повсеместно ловушку. Обладая схемами познания, мы начинаем конструировать ноумены с помощью своих схем. А они для этого не годятся. Иными словами, ноумены, сделавшись предметами познания, мгновенно превращаются в логические конструкции интеллекта, причем пустые, которые можно создавать достаточно долго в полном отрыве от реальности.

Именно этот парадокс лежит в основе появления разного рода теорий, конструкций и построений в гуманитарных науках. Множество теософских и историософских учений можно опровергнуть только тем, что ни одно из них нельзя опровергнуть, зато можно бесконечно дополнять. В этом опасность ноуменологического знания.

- Когда мы говорим о снятии предрассудков и взаимного недоверия, которые реально существуют между религией и наукой, мы должны иметь в виду следующее, - сказал Григорий Гутнер. - Христианское сообщество действительно несет свою долю ответственности за это непонимание, потому что теология попадает под это определение ноуменального познания. Она с большой легкостью принимается конструировать свои логические схемы точно так же, как все теософские концепты и концепции. Это вызывает недоверие и неприязнь. И самое обидное, что такое конструирование не отражает существа христианской веры.

Слева: Шпатаковская Галина Васильева, д.ф.-м.н., ведущий научный сотрудник Института прикладной математики им. М.В. Келдыша, справа: Неретин Сергей Михайлович, главный специалист, Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»

Такие логические конструкции на самом деле довольно популярны среди самих верующих. Например, можно найти попытки увязать Шестоднев с новейшими достижениями космологии, в которых утверждается, что и то и другое практически полностью совпадает.

На глубине общения

Возвращаясь от кантовского противопоставления разных типов знания, участники семинара особое внимание уделили третьему типу познания, вынесенному в название семинара, - экзистенциальному. Это странное знание, которому никто так и не дал определения.

Отец Георгий Кочетков, попытавшись несколько упростить определения, сказал, что феноменологическое знание - это знание дискурсивное, логически выводное, совершенно объективированное. Ноуменологическое знание возводит нас к вещи в себе, вещи как она есть. А экзистенциальное вводит момент, которого нет ни в первом, ни во втором случае - момент общения этих вещей. Экзистенциалисты говорят о встрече, о духовном опыте, который может быть описан. Предполагается, что в человеке есть что-то такое, что вдруг находит соответствие с этим внутренним опытом.

По этому определению религиозное знание и есть знание экзистенциальное, которое создает некий общий духовный фон у всего человечества, некий сходный опыт, который люди могут переживать независимо от всех внешних различий. При том, что он доступен как верующим, так и полным атеистам.

- Людям веры принципиально важен вопрос: может носитель рациональности примириться со своей индивидуальной случайностью? - спросил профессор, заведующий кафедрой Богословских дисциплин и литургики Свято-Филаретовского института, член Межсоборного присутствия РПЦ Давид Гзгзян. - Рациональность может все, кроме одного - оправдать наличие или возможное отсутствие именно этого носителя рациональности. Этот вопрос и составляет основу экзистенциального импульса.

Слева: профессор-священник Георгий Кочетков, справа: Апенко Сергей Михайлович, к.ф.-м.н., старший научный сотрудник, Физический институт им. П.Н. Лебедева РАН, преподаватель СФИ

После того, как собрание договорилось, что экзистенциальный опыт есть, кандидат физико-математических наук старший научный сотрудник отделения теоретической физики Физического института имени П.Н. Лебедева РАН Сергей Апенко поставил вопрос: можно ли этот опыт назвать знанием подобно тому, каким является знание в естественных науках. Что в данном случае будет критерием истинности? В естественнонаучных системах можно создать сходные условия и получить более-менее сходный результат. А в духовном опыте можно создать те же условия, а результат будет обратный. Но зато этот же самый результат может получить другой человек, живущий в другое историческое время, другого склада ума и так далее. И при этом опыт однозначно определяется как знакомый, он опознается как одинаковый. Является ли это повторяемостью?

Алексей Александрович сказал о том, что наш мир устроен так, что его можно познать рационально. Можно, узнав его часть, сделать на основе этого предположения о вещах более общих и, как правило, такие предположения оказываются верными. Прекрасный пример тому - современная космология.

- Но есть вероятность, - сказал академик Старобинский, - что где-то существуют миры, которые рационально познать нельзя. Есть известные максимально сложные системы, в которых нельзя, взяв какую-то часть, правильно по ней определить, что собой представляет целое. Истину таких конструкций можно было бы опознать только целиком в качестве такого экзистенциального знания или, если хотите, Божественного откровения. Мы можем видеть, что есть конструкции, которые нельзя разложить на части. Я думаю, что такие понятия как добро, зло, любовь, свобода - это и есть пример таких понятий. Они максимально сложны. Это не значит, что их нельзя понять, можно, но только описывая их свойства.

Что общего у инквизиции и советского государства, уничтожавшего верующих?

Гзгзян Давид Мкртичевич, кандидат филологических наук, зав. кафедрой богословских дисциплин и литургики СФИ

 Если в методах познания ученым и богословам удалось лишь обозначить некоторые точки возможного соприкосновения, то познание, само по себе, они признали безусловной ценностью единодушно.

- Мы слишком привыкли к антитезе «познание научное» и «познание религиозное», - сказал профессор Давид Гзгзян. - Но религиозность не есть что-то однородное. Есть темная религиозность, она же, с точки зрения аврамистской традиции, языческая. Принципиальное свойство этой религиозности - невозможность какого-либо знания, дистанцирование от неведомого и выдерживание полного режима невмешательства туда. Это достигается за счет того, что некий произвольный миф канонизируется раз и навсегда и с ним живут. Когда этот темный тип религиозности проникает туда, где располагается христианское откровение, а в истории это было сплошь и рядом, возникает тяжелая путаница, но ясно одно - с тем же Галилеем воевали представители именно такой религиозности.

Сегодня, когда в мире в разных формах продолжается противостояние научного мира и мира религиозного, становится видно, что не вся наука противостоит всей религии, и даже не все ученые восстают против совокупности верующих. Со стороны религии восстают фундаменталистские силы, которые традиционно чужды всем живым и творческим силам. Со сторон науки - по-ленински оптимистичные ученые, считающие, что еще чуть-чуть и мир будет познан, будет разгадана загадка человека.

- Исторически противоречия возникали не между наукой и религий, а между наукой и теми людьми, которые считали, что им одним известна вся полнота истины, - сказал академик Алексей Старобинский. - Сейчас, как вы сами видите, на науку идет большой накат. Общий прагматический, утилитарный подход говорит о том, что нужна только та наука, которая имеет практический выход. Это относится и к гуманитарным наукам, если только они не занимаются статистикой того, какие товары больше скупают. В Средние века были моменты, когда науке приходилось просить защиты у церкви. И не исключено, что нам в будущем тоже придется искать себе поддержку в лице разумно мыслящих представителей церкви в защите той аксиомы, что знание нужно не только практическое, но и само по себе. Потому что знание само по себе - это великая ценность.

            Елена КУДРЯВЦЕВА