В плену следственных дел Интервью с Еленой Беляковой и Михаилом Шкаровским  Слева на фотографии иеромонах Вениамин (Эссен) Беспрецедентные гонения на Церковь в России в ХХ веке привели к появлению множества свидетелей - новомучеников и исповедников веры. Многие из них в ответ на террор стремились полнее и глубже устроить церковную жизнь на евангельских основах, избегнуть поверхностности и обрядоверия, распространение которых в дореволюционной России считали одной из причин разразившейся катастрофы. Появившиеся в первые годы после революции десятки православных братств создавались не только для защиты церковных стен, но и для защиты самой церкви - жизни в ней по духу и смыслу Христова Евангелия. Этот бесценный опыт далеко не полностью усвоен сегодня, отчего в церкви в последние десятилетия часто возрождаются отнюдь не лучшие её традиции синодального периода, как будто в ней ничего не происходило в течение всего ХХ века. Лишь небольшая часть новомучеников поимённо прославлена в лике святых в последние годы. Тем не менее это более полутора тысяч имён. При этом многие из мужественных свидетелей веры ещё не канонизированы, а их подвиг зачастую известен лишь немногим исследователям их жизненного пути. В настоящее время среди историков ведутся научные споры о том, можно или нельзя в вопросах канонизации опираться на материалы следственных дел, фальсификацию которых не всегда возможно выявить. Можно предположить, что именно в связи с этим дальнейшая канонизация новомучеников фактически прекращена. Обеспокоенные этой ситуацией исследователи утверждают, что на сегодняшний день «на прославлении новомучеников в России поставлен жирный крест, и надежды на то, что хоть что-то изменится в ближайшее время, практически нет». Нам показалось важным услышать в этот момент, что думают исследователи, обращающиеся в том числе и к проблемам наследия новомучеников. Сегодня наши собеседники - Елена Белякова, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института российской истории РАН, доцент кафедры истории Церкви МГУ им. Ломоносова, и Михаил Шкаровский, церковный историк, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Центрального государственного архива Санкт-Петербурга. * * * Интервью с Еленой Беляковой Из православного церковного календаря на 2013 год исчезло 36 имён новомучеников и исповедников Российских. При этом никаких официальных решений о деканонизации этих святых опубликовано не было. Не внёс ясности и Архиерейский собор, проходивший в начале февраля в Москве.  Е.В. Белякова Елена Владимировна, хотелось бы задать Вам вопрос, который меня очень беспокоит. Вы знаете, что в этом году из церковного календаря исчезло 36 имён новомучеников, но какого-то внятного комментария об этом я нигде не видела... Я тоже! Можете ли Вы прокомментировать это событие? Практически нет. Я знала, что это имело место, и у меня сначала даже возник вопрос: не ошибка ли это чисто техническая? Но мои коллеги говорят, что это не техническая ошибка и что о. Дамаскин (Орловский) говорил: это вполне осознанное действие, исправление предыдущих ошибок. Поэтому речь идёт именно о деканонизации. Хотя, конечно, это очень странно, потому что решение о канонизации принимал Архиерейский собор, соответственно, решение о деканонизации должен принимать тоже Архиерейский собор. Такого решения не было, так что о том, что за этим стоит, можно только гадать. Тем более что туда попали имена новомучеников, о которых специалисты говорят, что это очень известные и достойные люди. Поэтому у меня возникает очень много вопросов, в частности, что могло быть толчком для деканонизации? Я слышала такую версию, что якобы о. Дамаскин получил доступ к полным следственным делам, и знакомство с ними дало основание для деканонизации. Не знаю, тут могут быть только домыслы, потому что прямого заявления не было. Следственные дела, как утверждала комиссия, рассматриваются перед канонизацией. О требованиях комиссии, чтобы в следственных делах не было ничего порочащего этих людей, говорилось. В частности, если человек подписал обвинительное заключение или кого-то выдал, он не может быть канонизирован. Можно допустить, что сейчас начался пересмотр этих следственных дел. Но это мне кажется очень странным: историков к ним не допускают, а представить, что комиссия тогда не посмотрела, а сейчас посмотрела - это может говорить только о халтурной работе комиссии, что тоже было бы странно. Тем более что решает не один человек, насколько я понимаю, а целая комиссия представляет свои выводы Синоду. Как это могло быть - мне не понятно. Мне кажется, что здесь мы сталкиваемся с очень болезненным вопросом о критериях канонизации. Общеизвестно, что следственные дела источник... ...недостоверный. Проблемный, мягко говоря. Человек мог себя оговорить под пытками или следователь мог за него написать признательные показания. Подследственный мог вообще ничего не говорить, его можно было заставить расписаться под пустыми листами, а следователь писал всё что угодно. Какие тогда критерии и подходы должны быть к следственным делам как к источнику для канонизации? Мне кажется, с самого начала не совсем правильный был выбран путь канонизации. Людей сажали, расстреливали независимо от того, как они себя вели в тюрьмах. Кто вёл себя достойно, кто нет - кто вправе судить? Кто может этими судьями являться? Одно дело, если бы об этих людях существовало живое предание или были бы свидетели и почитание хотя бы на уровне народа, хотя это и не может быть абсолютным критерием. Мне кажется, с самого начала комиссия взяла на себя функцию, не свойственную православной традиции: определять, кто достоин и кто не достоин, и дальше предлагать только тех, кто достоин. Я знаю, что в Петербургской епархии давно предлагают канонизировать митр. Иосифа (Петровых), который там почитался всегда. А отказывают на том основании, что он поставил подпись под своим обвинительным заключением, хотя историки, которые видели следственное дело, говорят, что это скорее всего поддельная подпись. Поэтому говорить о том, что комиссия может выступать в роли крайнего судьи, не совсем верно. Здесь нарушены вообще представления о святости. Мне кажется, более разумно было бы не учреждать эти бесконечные праздники, когда каждый день на отпусте читается по 15 имён, а люди не знают этих имён и не могут знать. Мне много раз приходилось в епархиях спрашивать, что они знают о новомучениках. Никто ничего не знает! И запомнить, конечно, сразу такое количество новых святых нелегко даже людям с хорошей памятью. Поэтому, мне кажется, более разумно было бы установить праздник всем, кто прошёл через тюрьмы, заключения, то есть общее празднование всем новомученикам, как это и было определено на соборе 1917-1918 гг... И просто вести этот список, пополнять. Но определять, кто святой, кто не совсем святой, это, мне кажется, не дело людей всё-таки. Ведь представление о том, что все члены церкви святы, никогда из церкви не уходило. Получается, что мы оказываемся в плену этих следственных дел, в плену НКВД. Он когда-то хотел опорочить человека. Известно, что и слухи распускали о предательстве, и сломить хотели человека. Получается, что если они человека сломили, действительно своего добились, то мы как бы тоже следуем за ними. Мне кажется, это неправильно. Может быть, дело в том, что до сих пор не проведена граница между нашим советским прошлым и постперестроечным временем. Проблемы советского времени, о которых Вы сейчас говорили, - клевета, оболгание, очернение людей - сохраняются до сих пор, принимая всё более уродливые формы. Как Вы думаете, есть ли шанс на изменение этой ситуации? Праведника всегда сопровождала клевета, в этом нет ничего нового, и не только в советское время. И в более ранние периоды можно привести немало случаев, когда на святых лгали, возводили клевету. В этом нет чего-то экстраординарного. Если вспомнить, тем более, что и о Христе ходили и слухи, и клевета, и в конце концов последовало Распятие. Поэтому для христиан эта ситуация должна рассматриваться как нормальная. Другое дело, когда сами христиане участвуют в клевете на других, в распространении каких-то слухов. Вот эта ситуация уже совершенно ненормальная. Поэтому здесь должно быть два подхода. Когда на самих христиан клевещут, им заповедано радоваться. А когда они сами клевещут, здесь надо уже думать, а христиане ли они, если они этим занимаются. Есть, в конце концов, прямой запрет Ветхого завета: «Не послушествуй на друга своего свидетельства ложна» («Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего») (Исх 20:16). Сейчас создаётся особое пространство, где каждый может сказать какие-то очень неприятные вещи о любом - если не прямо клевету, то облить грязью. Это становится некоей нормой в интернет-общении. Очень часто в комментариях к отдельным статьям появляются слова, которые написаны с явным желанием просто оскорбить другого человека. И вот здесь, мне кажется, христиане должны совершенно однозначно считать, что когда такие оскорбления появляются, то люди, которые это пишут, не христиане. Беседовала Наталия Игнатович * * * Интервью с Михаилом Шкаровским  М.В. Шкаровский 23 марта в Санкт-Петербурге прошла конференция, на которой значительное внимание было уделено новомученикам, членам Александро-Невского православного братства. Инициаторами конференции «Фёдоровский собор - храм-памятник 300-летия династии Романовых», посвящённой 400-летию дома Романовых и 100-летию Фёдоровского собора в Петербурге, стали известный церковный историк Михаил Шкаровский и настоятель Фёдоровского собора протоиерей Александр Сорокин. Мы попросили Михаила Шкаровского, чей доклад был более чем наполовину посвящён членам Александро-Невского братства, многие из которых мученически закончили свой земной путь, ответить на несколько вопросов. Есть ли среди членов Александро-Невского братства люди, достойные, на Ваш взгляд, канонизации? Да, мне кажется, есть, потому что в братстве было около ста человек, и большинство из них было репрессировано, и очень многие держали себя стойко на допросах. Например, ближайший помощник и секретарь о. Льва Егорова Правдин. Я смотрел его два следственных дела - и 1932 года, и 1937-го. В Новгородской области он был арестован и там погиб. Так же как и Екатерина Арская и Кира Оболенская, по тому же делу он проходил. И он так же мужественно себя вёл и достоин канонизации. И это не единственный пример. Таких человек десять мирян можно привести и даже священнослужителей из братских отцов, тех, кто погиб. Например, Вениамин (Эссен). Вы будете переиздавать книгу об Александро-Невском братстве? Да, я думаю переиздавать и уже говорил с владыкой Назарием, наместником Александро-Невской лавры, но, вероятно, не в этом году, потому что сейчас очень много мероприятий и изданий, связанных с 300-летним юбилеем лавры. А где-нибудь поближе к столетнему юбилею Александро-Невского братства книга будет издана. Будет ли там что-то новое по сравнению с первым изданием? Да, естественно, все время появляются новые материалы, новые следственные дела. Ваша книга заканчивается 1932 годом. Можно ли говорить, что на самом деле братство не закончило своё существование в 1932 году? Конечно. Было продолжение в Средней Азии. Беседовала Анастасия Наконечная КИФА №5(159), апрель 2013 года |
