28.03.2013 г.

«Дело писателей не преследовать, а вступаться...»*

Пятница 21 марта. В небольшой зале старинной усадьбы - Музее имени А.И. Герцена - ставят дополнительные стулья. Люди заходят внутрь со стороны сцены, прямо из-за кулисы. Проходят между роялем и экраном. Ищут место, чтобы сесть. Где ещё можно увидеть такое собрание? Пожилая московская интеллигенция, молодежь, музыканты... Все места заняты, многие стоят. На сцене появляется молодая девушка в вечернем платье. Это ведущая вечера Юлия Сычева - автор сайта, посвященного семье Чуковских. Несколькими словами она приветствует гостей и начинает вечер памяти Лидии Корнеевны Чуковской «Открытое слово».

Елена Цезаревна Чуковская

Лидия Чуковская - надежда на открытое слово

В день рождения Лидии Корнеевны все происходит не случайно. Не случаен и Музей им. Герцена, и гости, и все, кто пришел вспомнить или познакомиться с автором. Довольно быстро публика пропитывается духом творчества и общения. Тон задает дочь Лидии Корнеевны - Елена Цезаревна Чуковская. Она вспоминает о роли Герцена в жизни и творчестве своей мамы: ведь Александр Иванович был для нее флюгером литературы, критерием честности. Сама Елена Цезаревна говорит об этом, ссылаясь на статьи Лидии Корнеевны и свои воспоминания. Она говорит скромными, но отточенными фразами. Вспоминает тексты, цитирует.

«Нам ли, свидетелям фашизма, не знать силу воспитания? Если бы у каждого с 12 лет лежала книга «Былое и думы», не мог бы быть фашизм...»

«Думаю о Герцене, он всегда рядом...»

В семье Елену Церзаревну называли Люшей. У неё дома все живет Чуковскими. Стен не видно за книжными полками. Между книг небрежно, без всяких рамок, вставлены фотографии. Даже невнимательный гость разглядит на них Андрея Сахарова, Анну Ахматову , Лидию Чуковскую. Это не вырезки из журналов и газет. Это их домашние фото.

Есть фотография, на которой рядом стоят Ахматова и Чуковская. Фото примерно 60-х годов плохого качества, не резкое, на фоне какой-то грязной стены и снега. Ахматова, одетая в пальто старинного фасона, стоит с царской осанкой и гордо смотрит из-под вуали. Разглядывая её, я подумал вслух: «А ведь она как из другой эпохи. Эпохи, которой больше нет». Елена Цезаревна, посмотрев на свою маму, одетую на этом фото в угловатое советское пальто, добавила: «Впрочем, следующей эпохи тоже нет».

Известный своей любовью к культуре священник из Архангельска о. Иоанн Привалов, вспоминая о Елене Цезаревне, говорит: «Когда пожимаешь ей руку, ты пожимаешь руку Чехову. В ней жива нить культуры до середины XIX века».

Лидия Чуковская - самый счастливый человек

Тем временем на сцене появляется Евгений Борисович Ефимов - друг и редактор Лидии Корнеевны. Он зачитывает места из дневниковых записей: «Л.К. исправляла в моей речи ударения. Помогала деньгами и прочее...» «Она написала мне на книге: «От женщины с длинными ногами, длинным носом и злыми глазками...»

А за ним Павел Крючков - научный сотрудник Дома-музея Корнея Чуковского в Переделкине - погружает нас в мистерию звука. Он ставит записи голоса Лидии Корнеевны. Среди чтения стихов звучит редкая запись, которая появилась благодаря невыключенному магнитофону. Лидия Корнеевна вспоминает об Ахматовой:

«В 46-м году после известного постановления ЦК ни разу не было случая, чтобы она не выходила из дому и за ней не шел человек. Нейман спрашивал у нее:

- Анна Андреевна, как вы могли быть уверены, что это он идет именно за вами? Мало ли куда может по улице идти человек?

Она ему говорит:

- Когда за вами пойдут, вы будете понимать».

Как оказалось, не все гости, которые хотели бы приехать, смогли это сделать. Но трудами ли организаторов или по их собственной воле они сумели сделать видеозапись своих воспоминаний и теперь с интересом рассказывают о виновнице торжества. Кто-то говорит о ней как об учителе, кто-то - как о рыцаре дружбы. Сергей Никитин - известный бард - например, исполнил сонет № 66, положенный им на музыку по просьбе Лидии Корнеевны, который не успел спеть ей лично. Теперь он посвящает сонет её памяти.

Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.

Всё мерзостно, что вижу я вокруг...
Но как тебя покинуть, милый друг!

Содержание этого сонета и трепет перед ним Лидии Корнеевны - это ли не черта, не характеристика художника? И дело здесь не только в переводе Маршака. Вся суть в том тонком чувстве правды и свободы слова - пророческих чертах.

Из выступления Лидии Корнеевны:

«С легкостью могу предсказать вам, что в столице нашей родины Москве неизбежно появится площадь имени Александра Солженицина и проспект имени академика Сахарова».

На сегодня все сказано. Люди медленно покидают свои места и движутся к выходу. У стула, где сидит Елена Цезаревна, возникает кулуарный разговор, в который вовлекается все больше людей. Ей что-то дарят, желают, чего-то ждут. На прощанье и мне удается оставить ей выпуск нашей газеты с её интервью и книгу «Дневники русской женщины».

Уже на улице по дороге к метро думается, что очень мало таких встреч, которые бросают вызов, которые поднимают планку, которые учат памяти, мужеству и честности... Встреч, которые оставляют глубокие следы взаимной благодарности.

Андрей Васенёв

Фото Александра Строцева

Павел Крючков