Заостровье: мифы и реальность, часть 1

Обзор публикаций

Храм в Заостровье. Фото Александра Гомана

Попробуем же выделить хотя бы основные тенденции и оценить предварительные итоги информационной войны против одного из крупнейших миссионерских приходов русского Севера.

Так как каждый день появляются все новые и новые публикации, проведем весьма условную черту - сегодняшний день, 17 января. Это конец Святок и практически три недели после начала «заостровского раскола» (26 декабря - см. ниже), спланированного и устроенного узким кругом людей в Архангельской епархии при поддержке тех, кто представляет крайне фундаменталистские, контрмиссионерские круги в Москве.

Публикации в СМИ

За этот период опубликовано тридцать восемь статей в различных электронных СМИ.

Восемнадцать из них объявляют происходящее на заостровском приходе и в Преображенском братстве расколом, ересью, непослушанием, которые необходимо искоренить. Через все эти публикации красной нитью проходит стремление внедрить в сознание читателей несколько мифов:

1. что протест исходит от «прихожан Заостровья», которых якобы выгоняли из храма из-за того, что они не прошли оглашения (в подтверждение чего приводятся слова пяти человек, из которых большая часть как раз прошла оглашение в заостровском храме, но потом поссорилась с настоятелем и прихожанами, а также фотография одной-единственной причащающейся бабушки, рядом с которой больше не видно ни одного мирянина, но которая изображает собой «многих верующих, причастившихся в этот день, когда в храм вернулись те прихожане, которые на долгое время не могли посещать церковь в родном селе»[1]);

2. что о. Иоанн и его прихожане (а также Преображенское братство, с которым связан приход, и духовный попечитель братства о. Георгий Кочетков) - с давнего времени еретики и сектанты (что входит в явное противоречие с тем, что о. Иоанн не только продолжает после проработки на епархиальном собрании оставаться служащим священником, но и с тем, что он в течение многих лет неоднократно удостаивался наград при предыдущем епархиальном архиерее, так же как и со многими другими фактами);

3. что они же являются раскольниками (что трудно сочетается с постоянным сослужением о. Георгия Кочеткова одному из членов Священного Синода, так же как и с недавним рукоположением одного из воспитанников о. Иоанна, члена Преображенского братства, вторым священником в заостровский храм). Как контекст ко всем обвинениям таким же лейтмотивом звучала некоторое время (вплоть до появления на портале «Киевская Русь» публикации Ирины Пономаревой, прихожанки заостровского храма «Я из Заостровья») претензия: «вы же не ответили ни на одно из очень серьезных обвинений».

Пятнадцать публикаций, появившиеся за это же время, объявляют все обвинения надуманными, выражают обеспокоенность происходящим и стремятся поддержать о. Иоанна Привалова, настоятеля (теперь уже - бывшего настоятеля) заостровского храма и его прихожан.

В трех статьях говорится так или иначе о необходимости диалога в церкви, а также о его возможных условиях, и две посвящены воспоминаниям о событиях двадцатилетней давности, связанных с жизнью Преображенского братства (о конференции «Единство церкви и о том, как проходило оглашение в начале 1990-х) и создают некоторый контекст.

Нам кажется важным рассматривать происходившее, разделив его на два этапа: первый - двухнедельный период от начала кампании до отстранения свящ. Иоанна Привалова от настоятельства в Заостровском храме; второй - от этого события до настоящего времени.

Отличия между этими двумя периодами обусловлены выбранной нападавшей стороной тактикой «информационного блицкрига». Массированные публикации о «заостровском расколе» начались 26 декабря, накануне новогодних праздников, когда подавляющее большинство изданий (в том числе и их интернет-версий) готовились закрыться на рождественские каникулы. За две недели - вплоть до епархиального совета, принявшего решение о переводе о. Иоанна - в изданиях фундаменталистской направленности, в основном на «русской народной линии» (далее везде - РНЛ) одна за другой вышли одиннадцать статей со все более и более пугающей читателя интонацией: «в Заостровском храме функционирует организация, полностью закрытая для посторонних, жестко контролируемая священником Георгием Кочетковым, негативно настроенная по отношению ко всем остальным чадам Русской Православной Церкви», «деятельность этой общины - это крайняя степень ереси» и т.п.

Практически все публикации, кроме самых последних, были перепечатаны сайтом Сретенского монастыря «Православие.ру» и от него разошлись по нескольким десяткам православных сайтов (вряд ли решившихся бы перепечатать материалы скандальной РНЛ, не имеющей церковного статуса, напрямую).

За это же время защитниками заостровского храма были опубликованы две статьи и одна небольшая новостная заметка, а также одно развернутое свидетельство о жизни прихода (на сайте поэта Ольги Седаковой) и свидетельство крупнейших деятелей культуры на портале «Православие и мир» (11 января, в день снятия о. Иоанна). Отчасти столь небольшое количество публикаций объяснялось повсеместным разъездом редакторов и журналистов на каникулы, отчасти - нежеланием стабильных по положению церковных изданий связываться с РНЛ, известной своей агрессивностью и, наконец, просто растерянностью так неожиданно и бездоказательно обвиненных людей. Главным посылом, озвученным в первых статьях, была очевидная мысль о том, что обвинения, озвученные изданием с сомнительной репутацией («достаточно зайти в любой поисковик, чтобы тут же наткнуться на заголовки «РНЛ выступила против Патриарха и Синода», «"Русская народная линия" ведет себя как раскольнический антицерковный ресурс», «Красносельская прокуратура выдвинула против Русской народной линии обвинение в экстремизме»...), негоже принимать во внимание[2]. Еще один главный тезис первых публикаций - свидетельство о том, какова на самом деле жизнь заостровского прихода: «Первый раз, покидая Заостровье со всеми драгоценными подарками этих вместе проведенных дней, я чувствовала, что покидаю какой-то «иной мир» - но не заповедник святого прошлого, как мы привыкли думать, а скорее, рассадник будущего. Никогда у меня не было такого ясного чувства, что Россия будет жива, что возможно чистое, умное и человечное будущее на наших просторах. Вот это теперь и разрушается с разрушением Заостровского Сретенского братства»[3]. И, наконец, были высказаны первые предположения о том, кто стоит за этой кампанией.

При указанном нами соотношении «обвинительных» и «оправдательных» материалов (одиннадцать к пяти) анекдотически выглядят заголовки РНЛ этого периода:  «кочетковцы наносят ответный удар», «кочетковцы продолжают информационную войну против РНЛ»... Прихожане заостровского храма оказались беззащитными перед организаторами «блицкрига». Да и существуй в публикациях паритет, вряд ли это смогло бы что-нибудь изменить. И 11 января, т.е. через 2 недели после начала кампании, настоятель заостровского храма был переведен «под надзор» в кафедральный собор Архангельска. Вручению Указа предшествовал трехчасовой епархиальный совет, на котором на о. Иоанна сыпались обвинения одно жестче другого. Один из членов совета, постоянный автор РНЛ прот. Евгений Соколов (цитата про «крайнюю степень ереси» - это фрагмент из его статьи) и несколько других были особенно жестки, а все происходящее, прежде всего ответы о. Иоанна, снимались на камеру, поставленную прямо напротив него - видимо, в надежде смонтировать из фрагментов разговора некое «Разоблачение-2», что при нынешних технических возможностях монтажа даже не потребует от режиссера тех ухищрений, на которые пускались авторы первого подобного ролика.

После епархиального собрания соотношение количества публикаций отчасти изменилось.  Продолжали жесткие обвинительные высказывания авторы семи публикаций. Лишь три из них были изначально вывешены на РНЛ. Одна появилась на портале «Православие и мир», другая на официальном сайте епархии, третья на сайте ИА Православие на северной земле. И, наконец, последняя на «русской линии», более умеренной, чем РНЛ.

В  то время как в запоздалую защиту о. Иоанна и прихода (а может быть, и не запоздалую - ведь бездоказательные обвинения в «ереси» и «расколе» продолжали  тиражироваться, в том числе и в электронных архангельских медиа, прежде всего на телевидении, и все яснее становилось, что главной целью является не заостровский приход, а Преображенское братство и его духовный попечитель, о. Георгий Кочетков) выступили авторы десяти статей в самых разных изданиях, церковных и светских.

Важной в этот период стала тема диалога, поднятая в статье прот. Алексия Уминского, опубликованной на сайте «Православие и мир». На предложение диалога тут же откликнулось Преображенское братство, выступившее с заявлением «О важности внутрицерковного диалога». В заявлении приветствовалась мысль о необходимости и важности для церкви обсуждения тех проблем, по которым существует спектр мнений. При этом и в этой публикации, и в других выражались законные сомнения в том, возможен ли диалог в атмосфере травли и обвинений. С некоторым запозданием РНЛ решила также опубликовать что-то менее кровожадное: на её страницах, где только что муссировалось выступление протодьяк. Андрея Кураева («От кочетковцев исходит запах тоталитарной секты») вдруг появилась статья под заголовком «Не надо загонять людей в угол, из которого нет выхода», где, в частности говорится: «Мне кажется, что с этим надо бороться, но с очень большой любовью. Как-то нужно объяснить им, что, дорогие вы наши, мы с вами - православные христиане. И то, чем вы занимаетесь, во многом - очень хорошо, очень полезно. Читаете Пушкина, изучаете церковную литературу, делаете переводы, исследуете древние языки. Это не только интересно, полезно, назидательно, но и спасительно, и за это вам, - большой поклон и благодарность. Но кое-что нужно скорректировать, немного поправить. Ну, вот тут и тут вы - неправы»[4].

Можно было бы подумать, что происшедшее после 11 января изменение соотношения публикаций связано с тем, что цель «блицкрига» оказалась достигнута, и обвинителям можно было расслабиться и уменьшить напор. Однако на самом деле хорошо спланированная акция предусматривала перенесение направления продолжающегося удара. В день снятия о. Иоанна Привалова с поста настоятеля в Архангельск приехал с миссионерским визитом протодьяк. Андрей Кураев. После его приезда основная часть «военных действий» против заостровской общины и Преображенского братства переместилась в блог протодьякона.

Обзор подготовила Александра Колымагина

Продолжение следует

В следующей части будет приведен обзор реакции в блогах, где из более чем полусотни личных постов (т.е. тех, в которых авторы не перепечатывали практически без комментария статьи, а писали что-то от себя) практически все кроме одного принадлежат защитникам о. Иоанна Привалова, о. Георгия Кочеткова и Преображенского братства.

Чуть ли не единственным личным сообщением обвинителей оказался пост в блоге протодьяк. Андрея Кураева, основанный, как заявлялось во многих последующих публикациях, на разного рода ложной информации.

[1] При этом на той же самой фотографии видно несколько священнослужителей епархии, приехавших для поддержки нового настоятеля, и причащает одинокую бабушку один из них. На плате стоят новый настоятель храма о. Петр и приезжий алтарник (прихожанин игум. Феодосия (Нестерова))

[2] Можно вспомнить хотя бы указание из церковного Предания: «Итак, говоримое тебе о других, ты, как человек Божий, не принимай безразсудно, чтобы не погубить невинного и не убить праведного. Кто с охотою принимает таковое, тот есть отец более гнева, нежели мира; а где гнев, там нет Господа, ибо гнев, как друг сатаны, разумею - гнев, возбуждаемый лжебратьями вопреки справедливости, никогда не попускает быть в Церкви единомыслию. Почему, узнав таковых безумцев, спорщиков, ревнивцев, зложелателей, не верьте им, даже остерегайтесь их, когда слышите от них что-либо на брата; потому что убить кого - ничего не значит в глазах их, и они низвергают человека там, где никто не подозревает». (Апостольские постановления, II, 37).

[3] Из свидетельства поэта Ольги Седаковой

[4] Наверное, будь жив Александр Исаевич Солженицын, он в такой ситуации неизбежно напомнил бы свои слова: «И очень сюда пришлась, смущала подсудимого эта мелодия: ведь мы же с вами - русские!.. вы и мы - это мы! Вы любите Россию, несомненно, мы уважаем вашу любовь, - а разве не любим мы? Да разве мы сейчас и не есть крепость и слава России? А вы хотели против нас бороться? Покайтесь!...

Медленно зреет в обществе историческое понимание. А когда созреет - такое простое. Ни в 1922-м, ни в 1924-м, ни в 1937-м еще не могли подсудимые так укрепиться в точке зрения, чтоб на эту завораживающую замораживающую мелодию крикнуть с поднятой головой:

- Нет, С ВАМИ мы не революционеры!.. Нет, С ВАМИ мы не русские!.. Нет, С ВАМИ мы не коммунисты!

А кажется, только бы крикнуть! - и рассыпались декорации, обвалилась штукатурка грима, бежал по черной лестнице режиссер, и суфлеры шнырнули по норам крысиным. И на дворе бы - 1967-й год!»

(«Архипелаг Гулаг», часть 1).

Впрочем, думаю, вспомни он это, его бы сразу обвинили в недиалогичности и стремлении к расколу.

КИФА №1(155), январь 2013 года

Заостровье: мифы и реальность, часть 2. Обзор реакции блогосферы  >>