«Я готов без ропота встретить смерть, прошу лишь о том, чтобы этим ограничились и пощадили остальных»

Исполнилось 140 лет со дня рождения одного из осужденных на «Петроградском процессе»

Юрий Петрович Новицкий

Юрий Петрович Новицкий родился 10 ноября 1882 года в г. Умани Киевской губернии в семье мирового судьи Петра Михайловича и его жены Пелагеи Дмитриевны - столбовых дворян. В гимназию Юрий Петрович поступил в Киеве, жил там в семье дяди Ореста Михайловича Новицкого, историка церкви. Там и началось его воцерковление: Юрий стал петь и читать на клиросе. В 1908 году, окончив юридический факультет Киевского университета святого Владимира, Юрий Петрович был оставлен стипендиатом для приготовления к профессорскому званию по кафедре уголовного права и уголовного судопроизводства; он был командирован в Германию, Гёттинген, где писал диссертацию по проблемам преступлений против личности. В 1911 году он создаёт «приют для детей ссыльнокаторжных, которые оставались сиротами», а в 1912 году - «суд по делам малолетних» в Киеве. С 1910 по 1914 год «работал в тюрьме в качестве члена "Патронажа" над заключёнными, учредителем которого являлся». Тогда же участвовал в организации Педагогического музея Киевского учебного округа. С 1913 года - приват-доцент Киевского университета. С 1914 года - приват-доцент Петербургского университета. Затем получил звание профессора. Читал лекции в Политехническом институте, Духовной академии. В университете читал курсы по истории западноевропейского и русского права. К 1922 году закончил большую монографию «История русского уголовного права» (которая была изъята при аресте и утеряна). Собирал деньги в помощь семьям арестованных профессоров и преподавателей, помогал профессору А.Е. Ферсману добиваться их освобождения. Стал организатором и учёным секретарём Петроградского педагогического института социального воспитания дефективного ребёнка, заведовал созданными при этом институте Курсами по защите и охране детства. Под влиянием Ф.М. Достоевского был активным противником смертной казни, сторонником идей христианского социализма.

Когда его друг Л.П. Карсавин весной 1922 года, накануне высылки на «философском» пароходе, прощаясь, сказал: «Юра, подумай ещё раз, поедем. Здесь ничего не будет. Ты погибнешь», - «Здесь моя Родина, я останусь», - ответил Новицкий, по словам его дочери Ксении.

В 1920 году Ю.П. Новицкий принял живое участие в создании Общества православных приходов Петрограда и губернии и единодушно был избран председателем правления. «Я часто ходил в церковь, настоятели меня знали, и я был избран...» - излагал он свою биографию во время судебного процесса. После того как 16 февраля 1922 года ВЦИК принял постановление об «изъятии церковных ценностей» под предлогом «помощи голодающим», Юрий Петрович как председатель Общества православных приходов и профессиональный юрист помогал митрополиту Вениамину вести переговоры с советской властью. Достигнутое «Соглашение об изъятии ценностей из церквей» устанавливало известный контроль со стороны верующих над санкционированным святотатством. Однако кремлёвские правители ставили целью спровоцировать столкновение, которое можно было бы использовать в качестве предлога для решительной борьбы с Церковью.

19 марта 1922 года Ленин пишет секретную инструкцию, которая распространяется не только среди членов центральной власти, но срочно передаётся в местные советы. Инструкция предписывает провести «с максимальной быстротой и беспощадностью подавление реакционного духовенства», ибо ситуация «представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше...»

Изъятие ценностей в церквах Петрограда сопровождалось волнениями народа. Против изъятия церковных ценностей выступали и представители интеллигенции, и рабочие, и крестьяне. В церкви Путиловского завода рабочие не позволили произвести изъятие. В других приходах при появлении советской комиссии ударяли в набат, созывая верующих оказать сопротивление.

Скоро митрополит Вениамин был арестован и помещён в дом предварительного заключения. Кроме него к делу о сопротивлении изъятию церковных ценностей были привлечены ещё 86 человек.

10 июня 1922 года начался процесс, заседания которого проходили в здании Филармонии. Трибунал заседал меньше месяца и 5 июля 1922 года приговорил к расстрелу десять человек: митрополита Вениамина (Казанского), архимандрита Сергия (Шеина), Ю.П. Новицкого, И.М. Ковшарова, епископа Венедикта, прот. Н.К. Чукова, прот. Л.К. Богоявленского, прот. М.П. Чельцова, Н.Ф. Огнева и Н.А. Елачича. После ходатайств перед ВЦИК о помиловании 3 августа последним шести подсудимым расстрел был заменён на долгосрочные тюремные заключения. Таким образом, смертный приговор остался в силе для четверых осуждённых. Это были митрополит Вениамин, архимандрит Сергий (Шеин), Юрий Петрович Новицкий и Иван Михайлович Ковшаров.

Во время процесса Юрий Новицкий вёл себя очень спокойно, ответы его были ясными и чёткими. Сохранилась записка Юрия Петровича, чудом переданная им из камеры смертников: «Дорогая мама. Прими известие с твёрдостью. Я знаю давно приговор. Что делать? Целую тебя горячо и крепко. Мужайся. Помни об Оксане. Юрий». Его дочери в то время было 14 лет, а ему самому 39.

Не признавая свою вину, он подробно охарактеризовал деятельность руководимого им правления Общества, подчёркивая, что она заключалась в решении церковных вопросов и проблем приходского быта. Юрий Петрович пытался принять на себя часть вины, вменяемой прот. Николаю Чукову (будущему митрополиту Григорию), рассчитывая сохранить его жизнь ради нескольких маленьких детей Чукова. В своём заключительном слове вновь заявил о своей невиновности и сказал: «Но если кому-то нужна в этом деле жертва, я готов без ропота встретить смерть, прошу лишь о том, чтобы этим ограничились и пощадили остальных привлечённых. Хотя после меня и останется одна четырнадцатилетняя девочка...» О Новицком и его дочери говорил на суде и защитник М.С. Равич: «Как защитник его, приношу верховному органу рабоче-крестьянской власти последнюю его просьбу: учесть то, что он всю жизнь боролся против смертной казни, что он всю жизнь свою посвятил брошенным чужим детям, а теперь сам ждёт смертной казни и оставляет 14-летнюю дочь без матери круглой сиротой...»

Дочь Новицкого Оксана Георгиевна прожила потом большую и достойную жизнь. Ксения Леонидовна Брянчанинова заменила девочке мать, вырастила её... Оксана поступила в институт, успешно окончила его и потом работала педагогом, преподавала химию. В архиве Юрия Ивановича Колосова сохранилась грамота, полученная матерью в блокадном Ленинграде.

«На основании итогов олимпиады детского творчества, проведённой в г. Ленинграде на второй год Великой Отечественной войны (март-апрель 1943 г.), за умелое руководство научной работой учащихся в области химии учитель Колосова К.Г., школа 112, награждается грамотой. Заведующий Ленинградским городским отделом народного образования Никитин. Секретарь Ленинградского городского комитета ВЛКСМ Кириллов».

Организовать научные исследования школьников по химии в блокадном Ленинграде - это говорит о многом... Среди учеников Оксаны Георгиевны будут десятки докторов наук, академики...

А в 1922 году 12 августа после отчаянных хлопот Ксении Леонидовне удастся получить разрешение на свидание с женихом. «Начальнику ДПЗ.  Петрогубревтрибунал настоящим разрешает свидание гражданкам Брянчаниновой Ксении Леонидовне и Новицкой Ксении Георгиевне с осуждённым Новицким Юрием Петровичем по вторник (т.е. до вторника  - ред.), 15 августа».

Но не будет этого свидания... В ночь на 13 августа четверо новомучеников - митрополит Вениамин (Казанский), архимандрит Сергий (Шеин), Юрий Петрович Новицкий и Иван Михайлович Ковшаров были расстреляны, вероятно, на Ржевском полигоне, неподалёку от станции Пороховые по Ириновской железной дороге. А Ксения Леонидовна и четырнадцатилетняя Оксана Георгиевна  будут ждать встречи...

Юлия Антипина