Как и в чём нужно каяться тверскому владыке Об этом размышлял в своём двадцатом письме преподобный Максим Грек  Максим Грек. Из рукописи Соловецкой библиотеки XVI века В 1537 г. в Твери сгорел кафедральный Спасо-Преображенский собор, многие административные и жилые здания. Дело, казалось бы, житейское - пожарами на Руси никого не удивишь. Однако в то время в Твери жил человек, который этому происшествию удивился. А удивившись, вывод сделал столь неожиданный, что вызвал возмущение у «благочестивых» своих современников. Человек посчитал виновным в пожаре тверского архиерея, образ жизни тогдашнего духовенства и написал обличительное письмо, как тогда говорили, слово. Звали этого человека Максим Грек. Важно понимать, что не лично епископа Акакия обличал знатный сиделец (узник - ред.) тверского Отроч монастыря. К Акакию он лично испытывал даже симпатию, называя его «боголюбивым», «прекрасно и благочестно правящим церковным кормилом Тверской епархии». Но перед своими глазами преподобный Максим Грек всегда ставил образ Христа и настоящего христианства. Несоответствие им и вызывало у него сожаление. Обличительный характер его текстов говорит, что великий грек старался удаляться от поспешных обобщений, но в данном случае его, что называется, допекло. Если его «допекло» тогда, то сейчас, спустя 475 лет, читая письмо, понимаешь, что почти ничего не изменилось в церковной жизни. Именно это заставляет ещё раз вспомнить горькие и суровые слова святого человека и дать возможность нынешнему тверскому епископу, как и всякому церковному человеку, ещё раз перечитать их. Письмо-поучение начинается с исповедания тверского владыки и его вопроса Создателю: «Скажи нам, чем мы согрешили», ведь вроде делали и то, и сё, «всячески стараясь благоугодить Тебе». На это удивлённое вопрошание архиерея Максим Грек «кротким гласом» Бога назвал самые уродливые явления средневековой православной Руси. Есть ли они сейчас - судить читателю, а епископу - подумать, чему следует внимать со страхом и нелицемерной верой. С первых страниц письма преподобный Максим Грек сразу напомнил тверскому архиерею - хранителю истинного православия - горькую судьбу православной твердыни, великолепного и сильнейшего царства - Византии, книжное, храмовое и государственное сокровище которой постигла внезапная гибель. Максим не ссылался на исторические, политические и экономические причины падения великой империи. Он назвал вещи банальные и простые: «будучи побеждены златолюбием, возненавидели всякий закон правосудия, оправдывая за мзду всякого обидчика, также и в священные саны возводили не тех, которые сего достойны, но кто принесёт наибольшую мзду, того и ставили скрытно учителем людям Моим». Самым серьёзным грехом преподобный Максим Грек считал унижение человека как образа и подобия Божия: «Видя Меня изображённым на иконе, вы украшаете изображение Моё золотым венцом, а Самого Меня, живущего среди вас, оставляете погибать от голода и холода, тогда как сами всегда вкусно питаетесь и упиваетесь и украшаете себя различными одеждами». Попрание главной христианской святыни - человека - актуально и сейчас, когда продолжают попираться его свобода и достоинство, в том числе и в церкви. Следующие слова великого подвижника звучат ещё более актуально, ибо в чести сейчас те, кто имеет власть и деньги. Именно они более обласканы церковным начальством, чем простые люди. В этой связи стоит вспомнить католика Ф.П. Гааза, который впервые на своём примере преуспевающего врача и обеспеченного человека выразил главный лозунг диаконических движений XX века - Церковь с бедными. Гааз, вслед за Христом, умывающим ноги ученикам, обмывал холерных больных, целовал и гладил неизлечимых заразных, утешал обиженных и помогал страждущим. Живя, как Христос, он показал, что именно диаконические движения могут быть устроены только по образу Христа, центр жизни Которого был среди бедных и обездоленных людей. Именно об этом и говорил Максим Грек, вкладывая в уста Спасителя следующие слова: «Я заповедал вам не звать на пир ни богатых соседей, ни сродников своих, ни друзей, но звать слепых, маломощных, хромых, убогих и вообще всех нищих; вы же и эту Мою заповедь попрали. И с богачами всегда совершаете роскошные и дорогостоящие пиршества, и весьма щедро одаряете их подарками из имения убогих и сирот, а Меня, истаявающего от голода и холода, стоящего у вас за воротами и горько плачущего по причине своей скудости, вы, осыпав сначала тяжкой бранью, отгоняете, бросив кусок гнилого хлеба; сами же, посредством скверных и беззаконных прибытков и лихоимств, ненасытно прибавляете себе серебро к серебру и золото к золоту, возлагая на это своё упование более чем на Бога, и хвалясь сим, чем и обличаете сами себя». Нынешние хоромы церковного начальства строго охраняются. Охрана появляется и в храмах, она охраняет «храмовое благочестие» от тех, кого Христос велел звать на пир. Это одна сторона проблемы. С другой стороны, преподобный Максим указывал, что невежество и темнота, игнорирование всякого учения приводят к той простоте, которая «хуже воровства»: «Вы же ныне - о, какой невыразимый стыд! - соделались наставниками всякого нечестия, преткновением и предметом соблазна для верных и неверных, ибо наравне с простыми и невежественными людьми и объедаетесь, и упиваетесь без всякого воздержания, и с великой яростью досаждаете друг другу, когда от многого винопития возникает между вами спор, который и приводит вас в сильное бешенство». Эти распространённые признаки «соборности и единомыслия» Максим Грек дополняет горькими словами о попрании веры и неизбежности ответа за содеянное. «Теперь же вы, подобно язычникам, не знающим Меня, Бога, всею душою прилепились к собранию богатства, предались пьянству, неправдам, разврату, как нисколько не думающие быть судимыми за это Мною, страшным Судиею». Многовековой опыт церкви показывает, что язычество легко адаптируется к любому формальному «отправлению культа», к любой конфессиональной самоидентификации, если только человек не стремится изменить свою жизнь, открыв её воздействию благодати. Тревожные симптомы откровенно языческого мировоззрения, не просвещённого светом Евангелия, особенно ярко проявляются там, где непросветлённая религиозность и перманентный поиск «врагов веры» приводят к околоцерковному бытовизму, культу ради культа. Всё это, помноженное ещё на распущенность нравов, на разрыв слова и дела, тоскливое бессилие во всём «среднего батюшки», склонного к унынию и даже суициду, непрекращающиеся поборы церковного начальства, сосредоточение на колдунах, «порче», «сглазе», вера в чудесные свойства заговорённой воды при равнодушии к Евхаристии приводит к тому, что происходит подмена духовного душевным, подлинного ложным, обновления - обновленчеством. Именно об этом очень давно, но так современно написал преподобный Максим Грек, прямо предупреждая тверского архиерея и его клир: «Какой против всего этого можете дать ответ, когда предстанете нагими и трепещущими предо Мною, когда Я буду вас судить и крепко испытывать во всём, в чём вы погрешили?» Владимир Лавренов Региональная вкладка «Этимасия. Вести из Тверской митрополии» КИФА №13(151), октябрь 2012 года |
