В чем измеряется степень компромисса

Вышла очередная книга профессора Санкт-Петербургской духовной академии протоиерея Георгия Митрофанова «Русская Православная Церковь на историческом перепутье ХХ века».

Эта книга - продолжение первого сборника проповедей и статей «Трагедия России: "запретные" темы истории ХХ века в церковной проповеди и публицистике», изданной в 2009 г.

Первая книга вызвала глухое недовольство не только среди представителей «патриотического» стана, для которого традиционно не различать любовь к родине и небравурное отношение к ее историческим ошибкам и грехам (в силу чего любая попытка разобраться в сложных перипетиях недавней отечественной истории, светской и церковной, дать им какую-то трезвую оценку часто воспринимается как покушение на «святое» - с соответствующими выводами). Неудовольствие обнаружилось и в православно-церковном лагере. Пожалуй, центральное (и едва ли не единственное), что большинство критиков вычитали в первой книге о. Георгия, - апологию «власовского» движения во время Второй мировой войны. Неудивительно, что такая ее интерпретация вызвала в целом одинаково негативную реакцию у представителей самых разных, в остальном слабо пересекающихся друг с другом кругов.

Как отметил сам о. Георгий на московской презентации второй книги, «главный итог дискуссии, которую вызвала первая книга, заключается для меня именно в том, что в своих глубинах сознание наших церковных современников глубоко нецерковно». Он объясняет это тем, что «церковное миросозерцание» у людей с «непозволительно дерзкой легкостью» подменяется «набором политических, идеологических мифологем».

Во второй книге более четко обозначился вопрос, который неявно был поставлен и в первой книге: до какой степени церковь в истории может идти на компромисс с государством, чтобы не подвергнуть неизбежной (и, возможно, необратимой?) мутации свою природу? Автор вновь обращается к тем моментам, вокруг которых было сломано столько копий в течение всего ХХ века - об отношениях Русской церкви с не просто атеистическим, но жестоко враждебным к ней советским государством (степень враждебности и жестокости которого варьировалась в разные периоды, но никогда не менялась по сути). Автор довольно жестко утверждает, что Декларация митр. Сергия о лояльности церкви к сов. власти (1927 г.) была превышением меры допустимого компромисса (не совсем понятно, чем такая позиция отличается от прежних, скажем, карловацкой или «иосифлянской».) Доказательство этого он проводит довольно необычным образом, сравнивая политику «двух Сергиев» - митр. Сергия (Страгородского) в отношениях с советским государством и митр. Сергия (Воскресенского) в отношениях с немецкими оккупационными войсками во время известной Псковской миссии, - находя и там, и там переход за границу допустимой лояльности.

«Системный сбой», приведший к трагическому выбору в обоих указанных случаях, автор видит в недолжной уверенности обоих митрополитов в том, «что они знают, как спасти церковь». Верную парадигму отношений с любым тоталитарным режимом о. Георгий призывает искать в опыте новомучеников и исповедников. Он указывает на то, что этот опыт напоминает нам о важнейшей истине: «Церкви Христовой завещаны свобода и любовь», и подлинная ее жизнь может строиться только на основании любви и свободы.

Автор признается, что в своих последних книгах предстает больше не как историк, а как церковный публицист. Возможно, это оправдано, если иметь в виду цель - будировать сознание, как церковное, так и общественное, в отношении еще многих непроясненных моментов нашего столь еще «непредсказуемого прошлого». Чтобы разобраться в истории, надо, по крайней мере, задаваться вопросами. Благодаря неуемности о. Георгия такие вопросы продолжают возникать. Например, как все-таки церкви сосуществовать со своим народом в тех условиях, в которых он оказывается в истории? До какой степени уместно держаться принципа, рожденного в культуре: «Я тогда была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был»? Как не подменять «служения Богу служением чему-либо (и кому-либо) другому: внешнему благополучию, государству, даже собственному народу» (из рецензии П.Е. Бухаркина)? Есть надежда, что вокруг новой книги о. Георгия Митрофанова завяжется плодотворная дискуссия, подвигающая к поиску ответов и на эти, и на другие непростые, но актуальные вопросы.

Максим Дементьев

КИФА №13(135) октябрь 2011 года