Мы не посторонние в истории В недавнем интервью нашей газете Оксана Иванова (Свято-Екатерининское братство, г. Екатеринбург) уже рассказывала о том, как родилась мысль о выставке «Неперемолотые». Сейчас, когда уже можно говорить о большом успехе выставки, мы попросили её подвести первые итоги. * * *  На выставке
- Думаю, что людей затронуло не столько что, сколько как. Сама тема, с одной стороны, на слуху, с другой - она обычно представляется весьма абстрактно, «вообще». Ужасные мучения претерпели хорошие люди, но как это соотносимо с моей жизнью сегодня, непонятно. Изучив опыт предшественников, я поняла, что такое явление, как новомученики, интерпретируется в музейном пространстве часто наполовину, т.е. в основном в описании мучений и страданий, которые без слова надежды подавляют людей, устрашают. В нашей экспозиции была попытка дополнить этот опыт и сделать акцент на части «ново», т.е. что нового, вдохновенного, никакими ужасами непобедимого принесли нам эти люди. Новые образы пастырства - странствующий священник, тайный священник, исповедник, полжизни проведший в лагерях и ссылках, творчество в спецпоселениях и тюрьмах. Опыт их победы - некоторые сохраняли свободу и служение, найдя для этого новые формы, а те, кто был в заключении - радостно хранили и преумножали веру, были удачливы даже в проповеди уголовникам. Даже там, где подвиг «до смерти», есть надежда - либо семья сохраняется и сохраняет веру, память об отце-мученике, либо благодарные потомки не только хранят память, но и увековечивают ее. Например, в виде мемориальной доски в храме, радиопередачи, архивных материалов. И потом, мы старались показать преемственность. От мучеников времен революции - к исповедникам и мученикам 1930-40-х гг., от выживших исповедников - к уверовавшей советской молодежи 1960-70-х гг., от них - к нам, членам Преображенского содружества. Кажется, удалось об этом не только сказать, но и показать, а где-то и доказать. Вот это, на мой взгляд, и нравится посетителям выставки. Во-первых, ХХ в. дал много нового и вдохновенного духовного опыта, а во-вторых, мы - не посторонние в этой истории, а прямые наследники. Наследники не столько мук и страданий, сколько вдохновенных откровений и духовных побед. Это не может не просветлять наши души и умы особой надеждой и радостью. Плюс личная встреча с эпохой, личностями. Благодаря достаточному количеству подлинных экспонатов эта встреча у многих происходит. - А что оказалось не очень удачно, не до конца продумано, что хотелось бы в будущем исправить? - Мне трудно сказать. Создание этой выставки было окружено таким количеством чудес, знамений, особой Божьей милости и сострадания, что отказаться от этого нет возможности. Момент личного недостоинства, конечно, присутствует и ранит, но и смиряет. Я воспринимаю эту выставку не столько как личное творчество, сколько как необходимость проявления, раскрытия образа святых людей, моих земляков, тех, кто просиял на моей родине. Это сродни, может быть, иконописи. Мастерство имеет, конечно, большое значение, но изображенный образ намного важнее. Свидетельства посетителей выставки о том, что встреча с новомучениками и исповедниками происходит, убеждают в правильности выбранной экспозиционной стратегии. В будущем важно это вдохновение и дар сохранить, но это, боюсь, не в моей власти. Важна в будущем организация экскурсионной работы, доступность экспозиции широким слоям посетителей. Не очень удачным считаю свой опыт общения с подростками, вот это хотелось бы исправить. Хотелось бы больше профессионального освещения - экспозиция о святости должна быть с хорошим светом. Но это скорее технические моменты и вопрос возможностей. - Что Вы могли бы посоветовать организатором других подобных выставок? - Не чувствую себя вправе учить других. У каждого автора и музея свои возможности, задачи. Мне кажется, что любой музейный проект на эту тему очень важен, даже если он и не будет очень удачным. Сейчас, на мой взгляд, время для получения опыта, нахождения адекватного музейного языка, способного рассказывать нашим современникам о жизни святых ХХ в. Это непросто по многим причинам. Во-первых, чем ближе история к нам, тем труднее о ней говорить, во-вторых, очень мало экспонатов. На одних архивных делах выставку не построить. В-третьих, немного исследователей, трудности с архивами и пр. и пр. Каждому организатору желаю Божьей помощи и хотелось бы знать о новых проектах. Вот более общего пространства музейных проектов на церковные темы очень бы хотелось, это правда. Но это уже пожелание к церковным СМИ. - Можно ли говорить о реакции церковной и светской, есть ли тут нюансы, различия? - Реакция есть. И церковная, и светская. По-моему, и та, и другая весьма позитивная. «Гастроли» нашей выставки по светским музеям расписаны чуть ли не на год вперед. Это удивительно! Практически без усилий с нашей стороны. Значит, светская культура приняла наш язык, считает его доходчивым для наших современников в разных городах, это вызывает острое чувство благодарности. Церковные люди из разных городов, совсем не только члены нашего Содружества тоже по преимуществу либо принимали очень живое участие в создании выставки, либо очень благосклонно ее приняли и оценили. В этом заслуга скорее тех святых, о которых наш проект рассказывает, чем наша, но в целом выставка имеет удивительно умиротворяющий и соединяющий церковный и общественный потенциал, который мы и постараемся актуализировать. Вопросы задавали Александра Колымагина, Максим Дементьев, Анастасия Наконечная Фото Татьяны Авиловой КИФА №5(127) апрель 2011 года |
