«И начавши последний канон, я открою окно над полями...»

Прот. Николай Балашов, Людмила Сараскина. Сергей Фудель. - М. Книжница. Русский путь. 2010 - 256 с.; илл.

* * *

М.Н. Астахова

Прежде всего, мне хочется сердечно поблагодарить всех его духовных друзей, которые раньше его не знали, но за время работы над его трудами настолько с ним сблизились, что он стал им близким, родным человеком. Благодаря усилиям своих духовных друзей, Сергей Иосифович не остался в самиздате и живет вместе с нами.

Что касается самой биографии: она очень удачна, в ней нет ни одной фальшивой ноты. Авторы и исследователи в деталях реконструируют жизнь Сергея Иосифовича с юности до смерти, не обходят все его тяготы и лишения, тюрьмы, ссыльное одиночество. Но самое главное, как мне кажется, в этой книге то, что от первой до последней страницы проходит золотой теплый луч света. Передан смысл его жизни от молодости и до кончины - это живая вера во Христа, любовь к Отцу Небесному и верность этой любви в любых обстоятельствах. Свою жизнь он воспринимает не как последовательность каких-то тяжелых обстоятельств, а как должное: тот, кто идет за Христом, должен нести крест. Авторам книги удалось представить его жизнь как дорогу к церкви, к живой, подлинной церкви, сердце которой в первохристианстве, и смысл существования которой - в умножении любви.

Жизнь его можно определить словами напутствия ему владыки Николая (Добронравова) в 1923 году в ссылке, в Усть-Сысольске (ныне Сыктывкар - прим. ред.), при венчании. Он сказал всего четыре слова по-латыни: «Per crucem ad lucem» (через крест - к свету). Еще с детства ему запомнилась пасхальная заутреня в Бутырской тюремной церкви, где служил священником его отец, или поездка в Оптину пустынь с отцом в пятилетнем возрасте. Это было первое ощущение красоты мира. Так зарождалась его любовь ко Христу. И все старцы, праведники, подвижники, которые встречались ему на пути, оставляли очень глубокий след в его сердце и обогащали его духовно. Таким был, например, отец Павел Флоренский, о котором Сергей Иосифович написал первую русскую монографию. Такими были исповедники, встреченные им в тюрьмах, и которых он тоже запоминал на всю жизнь, как и всенощные в тюремных застенках, которые были еще возможны в 1920-х годах. Епископ Ковровский Афанасий (Сахаров), архиепископ Фаддей (Успенский) и другие подвижники, ныне причисленные к лику святых, - эти люди могли в самых мрачных условиях согревать людей вокруг, такой живой верой они обладали. Таким же значительным было знакомство с архимандритом Серафимом (Битюговым), служившим в катакомбной церкви. И дедушка тоже на всю жизнь запомнил катакомбную церковь, тайные ночные службы, за которые можно было поплатиться жизнью и которые объединяли людей, устремленных к Богу.

Авторы также говорят о борьбе Сергея Иосифовича со злом в церковной ограде. Конечно, он видел, что есть люди, которые считают себя церковью, а на самом деле это не святая церковь, а просто люди, которые так себя называют. Но ни в коей мере он никогда не умалял святости истинной живой Христовой Церкви. Чем ближе люди к Богу, писал он, тем сильнее их дружба. И еще: что объединение людей любовью к Творцу в Церкви - это вечно весенний живой воздух вечности, так как около тепла святой души тает лед сердца.

Его голос, когда он читал в церкви, так и живет у меня внутри. Вот прямо даже сейчас слышу: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей ...». Он как будто хотел, чтобы все сомневающиеся или непонимающие услышали эти святые слова и приняли их в сердце, так же, как он сам их принимал.

7 марта будет уже тридцать четыре года, как его нет в нашей земной жизни. Но у меня такое чувство, что он все время рядом, я чувствую его духовную поддержку, когда мне плохо. Да и когда хорошо тоже.

И помню главное в его письмах. Он писал, что нельзя жить без чувства вечности. Что иначе человек становится или негодяем, или каким-то добрым слепцом, подвергающимся благодаря своей слепоте разнообразным опасностям. В его жизни чувствуется внутренняя сила и ощущение себя в вечности Божией. Думаю, что это ему помогло вынести все тяготы жизни и не ожесточиться. Свои размышления, выводы, все свои зовы сердца Сергей Иосифович записал для современных читателей, чтобы помочь им понять, что в любом, даже самом темном времени, можно жить по Евангелию.

А.М. Копировский

С Сергеем Иосифовичем Фуделем я познакомился в начале 1970-х. К тому времени мы уже читали его книги, напечатанные на машинке. Тогда это были переплетенные брошюрки в несколько десятков страниц. Их мы вместе с моим крестным отцом, теперь священником, Георгием Кочетковым, получили от Николая Евграфовича Пестова, в библиотеке которого «окормлялись» долгое время. Эти книги давали ощущение свежего воздуха, даже больше того - кислорода. Они рассказывали о том, о чём невозможно было прочитать практически нигде: о подлинной жизни Церкви, причем очень органично, не пафосно, с огромным личным духовным опытом и высокой культурой. И тогда мой крестный сказал мне: «Человек написал такие книги и бедствует (об этом нам рассказала внучка Николая Евграфовича Катя)! Ему надо помочь».

Он предложил собрать денег и купить продукты, и наша небольшая группа православной молодежи (нам тогда было по 23-24 года, т.е. как раз столько, сколько было Сергею Иосифовичу, когда его арестовали и отправили в лагерь) с радостью откликнулась. Мы с о. Георгием поехали к нему, взяв рекомендательное письмо. Он был очень недоверчивый, битый жизнью человек, поэтому наше постоянное общение не было связано с какими-то длинными разговорами, со стремлением раскрыть душу. Он был очень сдержан. Но и это общение, и его книги укрепили у нас ощущение Церкви одновременно как исторической и духовной реальности.

Он чувствовал необходимость передать то ощущение, которое он сам имел - Церкви как света, Церкви как общества святых. Именно это, как он считал, позволит победить образ ее темного двойника, который иногда возникает от видения церкви в истории. Он сам был членом церкви и помогал другим жить в ней с терпением, радостью и надеждой. И не просто нас знакомил с неизвестными ранее материалами, а действительно передавал «благословение святых», что считал своей задачей.

Я думаю, тот, кто знает книги Сергея Иосифовича, прочитав теперь книгу о нем, будет смотреть на его жизнь, на его произведения еще более серьезно. А тот, кто их еще не читал, конечно, не сможет после нее их не прочитать. В них он найдет, в частности, удивительную откровенность, открытость. Он сам себя осудил перед всеми. Нужно иметь большое мужество и настоящую духовность, чтобы сказать о себе правду, не погружаясь в мелкие подробности и в то же время не заглаживая те очень неприятные вещи, которые случаются в духовной жизни человека. Сергей Иосифович открыто писал (естественно, не бравируя этим), что он в своей жизни не пошел по тому пути, на который его призывал Господь и на который его благословлял последний оптинский старец Нектарий. Старец сказал ему: «Перед Вами открывается путь священника. Идите к патриарху Тихону, просите, чтобы он Вас рукоположил». И прибавил: «А если не пойдете, испытаете большие страдания». Последнее и случилось. Поэтому Сергей Иосифович ни свое многолетнее исповедничество веры, ни то, что он никого не предал, никогда не ставил себе в заслугу. И стяжал, насколько можно было это нам видеть, глубокое смирение.

В одной из своих книг он даже написал так: «В каком-то смысле я умираю в бесплодии». Но он не поставил на этом точку и продолжил: «Тем не менее, это странным образом уживается во мне с благодарностью за жизнь и, что еще удивительней, с надеждой на прощение». В этих его словах тоже был удивительный звук подлинности, чистоты и силы.

Мне очень радостно видеть книги Сергея Иосифовича изданными сейчас в нескольких больших томах. Вспоминаю первое собрание его сочинений, машинописное, в пяти самиздатовских томиках, примерно по 100 - 150 страниц каждый, переплетенных в картонные скоросшиватели, тиражом в... 5 экземпляров. Мне достался пятый экземпляр, сейчас он хранится в библиотеке нашего культурно-просветительского центра «Преображение»*.

Те, кто лично знал Сергея Иосифовича, и кто почувствовал жизнь духа в его книгах, должны как-то передать полученное от него другим. Это, если хотите, его поручение, которое нам нужно выполнить.

------------

* По просьбе директора библиотеки-фонда «Русское зарубежье» Виктора Москвина о. Георгий Кочетков, духовный попечитель центра «Преображение», благословил передать эти книги «Русскому зарубежью», и в ближайшее время они займут свое место среди других материалов архива С.И. Фуделя.

КИФА №4(126) март 2011 года