В единомыслии ли мы с последними святыми

Интервью с секретарем Саратовской епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия диаконом Максимом Плякиным

Cщмч. Михаил Саратовский. Расстрелян в 1919 г. При написании иконы была использована единственная сохранившаяся его фотография - увеличенный фрагмент фотоснимка зала суда

- Однозначного ответа на этот вопрос нет вообще. Если очень кратко, то нужно не забыть про них. Это может, конечно, означать разные вещи - например, публикацию их писем, жизнеописаний, протоколов их допросов - чтобы мы знали, как они держались, что они говорили гонителям. Но мне кажется, гораздо важнее даже не прочитать, что они говорили, а понять, что они - святые. Потому что, на мой взгляд, одна из трагедий современной русской церкви в том, что новомученики не были опознаны нашим народом как святые. Мы готовы молиться царю-страстотерпцу. То, что это Царь Николай святой - это как-то понятно. Готовы молиться свт. Луке (Войно-Ясенецкому) - потому что, опять же, то, что он святой Лука, как-то вошло в народное понимание. Но то, что приходской поп, который служил в твоём собственном храме, такой же святой Вселенской Церкви - вот это, мне кажется, не было понято. Преп. Симеон Новый Богослов говорил: «Кто не в единомыслии с последними святыми - не будет в единомыслии с древними». А пока получается, что мы с ними не в единомыслии. Для нас то, что батюшка N был расстрелян в 1937-38 году - просто археологический факт. И то, что он не просто отец N, что он священномученик, святой Вселенской Церкви, еще надо понять. И, если честно, готового рецепта, как достичь этого понимания, у меня пока нет. Нужна популяризация, если говорить наиболее общо. Например, можно печатать рассказы (не только в интернете, он уже переполнен). Мы сами стараемся что-то публиковать в газете, в нашем епархиальном журнале, говорить об этом в проповедях, но цель пока не достигнута, народ ничего не услышал. Я был немного удивлен, когда Марина Андреевна Журинская, редактор журнала «Альфа и Омега», сказала мне практически то же самое: «Народ не опознал новомучеников как святых. Он не увидел их подвиг. А если мы этот подвиг не увидим, не опознаем - то к следующему гонению мы подойдем не защищенными».

Но почему мы не увидели этот подвиг?

- Может быть, потому, что люди ищут чуда, и им нужен непременно четверодневный Лазарь, который вышел из гробницы; тогда мы готовы понять: да, вот чудо. Но мы часто не готовы увидеть чудо терпения, когда человек, которому не на что надеяться, на которого доносят, на которого давят близкие (были реальные случаи, когда жена писала священнику в ссылку: «Да отрекись ты, наконец, ну сними ты с себя сан, вернись ко мне и к детям»), все равно продолжает держать крест на плечах. Отцы об этом говорили: можно сдвинуть с места гору, но если сдвинется с места человеческая душа - это чудо большее. Но это чудо не очевидное, и потому, может быть, человеку, который не готов его осмыслить, оно и не будет открыто.

У нас очень много храмов освящено во имя новомучеников Российских вообще. А много ли у нас даже в Москве храмов, освященных в честь кого-то из новомучеников? Я знаю лишь несколько случаев, когда храм ставили в честь новомученика, но это, как правило, было на его родине. Или храм, где он служил, просто переосвящали в его честь. Бывает, что на стене просто появляется отдельная икона святого, служившего в этом самом храме. Но даже это бывает не так уж часто... И это тоже показатель. Мы готовы видеть общность всех новомучеников вообще, но за лесом мы не видим деревьев. А ведь собор новомучеников состоит из конкретных людей.

Мы уже упускаем время. Помните энтузиазм 1990-х годов? И вот 2000-й год, юбилейный Архиерейский Собор прославляет новых мучеников и исповедников российских. И тишина. Многие ли сегодня способны назвать хотя бы имена святых своего благочиния? Порой такое доброе любопытство очень полезно. Вот вам мини-краеведческая задача: каждый из вас является прихожанином какого-то храма, и можно просто поспрашивать своих братьев, свою общину - кто из 1800 мучеников российских там служил? Ведь из них шестьсот человек - из Москвы и Подмосковья, и я думаю, мало там найдётся благочиний, где нет ни одного мученика. Но чаще всего их не знают, даже несмотря на то, что есть отдельное издание - девятитомник «Новомученики Московской епархии».

Может быть, люди не распознают новомучеников как святых потому, что тогда окажется, что это реальные люди, с которых можно брать пример, учиться у них?

- Мне кажется, дело здесь немного не в том. Есть лубок святости - а есть реальные живые святые. Мы привыкли к тому, что святитель Никола - это такой вот лубочный дедушка, Дед Мороз. Жил он в далёких Мирах Ликийских, где эти Миры - никто не знает, то, что Никола - русский, уверены все, то, что он был малоазийским греком, ещё и доказывать приходится. А здесь получается, что святые - это совершенно реальные люди.

Для нас неким пробным камнем была такая история: в 1997 году прославляли владыку Фаддея Тверского (Успенского)¹. Ещё до недавнего времени были живы бабушки, которые его застали живым. И вот к одной из этих бабушек приносят первую его икону. Старушка в слёзы, говорит: «Батюшки, да он же за этим столом сидел - вот чашка, он чай из этой чашки пил!» Вот соприкосновение со святостью. Без всяких высоких материй - он за этим столом сидел, из этой чашки он пил чай. Это реальный, живой человек.

Я неплохо знаю еще одну бабушку, рабу Божию Людмилу (она ещё жива сейчас, слава Богу), она регентовала в одном из наших соборов. Она духовная дочь прп. Кукши Одесского, стояла у него под епитрахилью. И вот этот батюшка, к которому она ездила, - а вот икона этого человека.

Заседание публичного суда над правящим архиереем и членами епархиального совета Саратовской епархии. 5 октября 1918 г. В следственном деле сохранилось более тысячи пригласительных билетов на это «шоу», устроенное большевиками в большом концертном зале Саратовской консерватории

У меня тоже есть родственник в Бутове, священномученик Емелиан. Мы нашли родную внучку отца Михаила Платонова. Для всех это священномученик Михаил Саратовский - для неё это дедушка Миша. В Самаре один предприниматель строит на свои собственные деньги храм во имя своего прадеда, священномученика Константина, который погиб в 1918 году за веру. И это тоже - соприкосновение со святостью.

Мне очень близко то, о чём Вы говорите, потому что я сам в братстве во имя св. прав. Алексия Мечёва, недавно жившего. Есть книга воспоминаний о нём, изданная в Париже, а есть сборник «Пастырь добрый» - фактически те же воспоминания, там немногое добавлено, переработано - и видно: в первой книжке - это живой человек. И вот постепенно...

- ...начинает образовываться стилизованное житие!

Это, на мой взгляд, неприемлемо. Я стараюсь, рассказывая о святом, всё-таки как-то сохранить дух живого человека. Потому что если это реальный человек, мы не имеем права малевать портрет, которого не было в жизни. Ведь это будет именно малёвка, и малёвка, по большому счёту, бездарная. Но, с другой стороны, есть определённые «законы жанра». Почему икона никогда не может быть фотографией? Потому что икона обязана изображать реальность иного мира. Значит, похож - но не фотографически. И неизбежно, конечно, всё это будет наслаиваться...

Все-таки этот опыт важно еще и молодежи как-то передавать в доступной форме.

- Я веду молодежный кружок при одном из наших саратовских вузов (у нас за каждым вузом города закреплен священнослужитель) и преподаю в воскресной школе. Так вот, с воскресной школой мы несколько раз ездили по мученическим местам. И еще - мы вешаем в начале учебного года на стену карту Саратовской области и запасаемся булавками. Каждое занятие - раз в две-три недели - мы читаем несколько жизнеописаний новомучеников и добавляем на карту булавки там, где находятся деревни, в которых они служили. К концу года карта превращается в «ёжика»... Но зато ребятишки уже точно знают: вот здесь, здесь, здесь, здесь, ещё вот здесь служили святые. Не знаю, насколько это наглядно, но им, конечно, важно это узнавание «по местности». Умирающая деревня и полуразрушенный храм. Но настоятелем этого храма был святой. Храм деревянный, ему уже 150 лет от роду, купол давным-давно провалился внутрь, на месте алтаря остатки сцены - это был деревенский клуб. Решётки на почти выломанных вместе с этими решётками окнах. И ты говоришь: вот у этого престола он служил литургию, вот на этом месте стояла его чаша, вот здесь он говорил проповедь, вот это амвон, он уцелел до сих пор. Это сопричастность. И ребятишки как-то откликаются.

Вы ещё рассказывали про миссионерское братство Честного Креста. Может быть, у него остались последователи?

- Братство было разгромлено полностью. Сегодня его официально не существует, остались лишь бумаги в нашем областном архиве. К слову: членом братства был Константин Голубев - священномученик Константин Богородский. Он наш уроженец, разъездной миссионер братства, и единственное место, где остались записи его миссионерских бесед, - это наш архив. Они не так давно были изданы в Москве, Ирина Васильевна Ковалёва постаралась.

А чем занималось братство?

- Оно создавалось изначально как противостарообрядческое. Потом, с ростом рационалистических сект, когда здесь появились хлысты и молокане, оно переключилось, естественно, ещё и на них. Члены братства создавали школы, благотворительные столовые, держали благотворительную библиотеку - это в конце XIX века дорогого стоило. Они пользовались правом помимо епархиальных разъездных миссионеров назначать миссионеров от братства. Вот как раз святой Константин был сначала братским миссионером, а потом его приняли на епархиальную службу. Сегодня братства официально нет. И, откровенно говоря, у епархии не так много сил, чтобы его восстановить. Потому что нас, духовенства, до сих пор меньше 250 человек. На всю нашу трёхмиллионную область. Саратовская епархия была разгромлена! Мы три года стояли вообще без храмов. Третий храм в городе открылся в 1990-м году. Число храмов в Саратове превысило число дореволюционных только при нынешнем правящем архиерее, владыке Лонгине. Мы с Волгоградом и Астраханью были в одной епархии «по причине немногочисленности приходов»! Вы представляете, сколько места это занимает на карте? Нас начали делить уже в конце советского времени. Конечно, открываются новые приходы, создаются новые монастыри, но нас ещё очень мало. И, конечно, низкий образовательный уровень тоже дает о себе знать.

Но есть ведь семинария?

- Да, слава Богу, есть своя семинария, уже третья по счету. У нас её открыли в 1830 году. В этом году ей 180 лет. В 1918-м её разогнали, в 1947-м открыли ещё раз, в 1961-м закрыли снова, в 1992-м открыли. Так что наша семинария с такой долгой историей существует сейчас лишь 15 лет с небольшим. Это ничто. Хотя у нас сильнейшие традиции. У нас учился Лопухин²и преподавал Гордий Семёнович Саблуков³, автор первого перевода Корана на русский с арабского.

Вы тоже преподаёте?

- Нет. Я преподаю на епархиальных курсах катехизаторов. В этом году владыка циркуляром обязал всех свечниц города пройти у нас обучение.

И как, успешно?

- Вот в конце учебного года и посмотрим.

Вопросы задавали Андрей Васенёв, Алексей Трубихин, Ольга Орлова

--------------------

¹ Сщмч. Фаддей (Успенский) (12 ноября 1872-31 декабря 1937, Калинин)- архиепископ Тверской (Калининский) и Кашинский. Причислен к лику святых в 1997 г. В 1928 г. был архиепископом Саратовским. О его жизни и исповедничестве рассказывалось в статье «Для нас настало настоящее христианское время» («Кифа» N 14(72), ноябрь 2007 г.)

² Александр Павлович Лопухин (1852-1904) - библеист, переводчик, профессор СПбДА. Выдающийся деятель духовного просвещения в России. Инициатор многотомного собрания первой полной русской «Толковой Библии». Редактор нескольких академических журналов («Христианское чтение», «Церковный Вестник», «Странник»). Автор многочисленных научно-публицистических и литературно-критических работ, в т.ч. статей в «Православной богословской энциклопедии» и Энциклопедии Брокгауза и Эфрона. Выпускник Саратовской духовной семинарии.

³  Гордий Семёнович Саблуков (1804 - 1880) - востоковед, профессор Казанской духовной академии, знаток ислама. В 1830-1849 гг. преподавал историю и восточные языки в Саратовской духовной семинарии. Автор первого русского перевода Корана (1878).

КИФА №2(124) январь 2011 года