Пятое сентября

5 сентября 1918 года Совнарком РСФСР принял «Декрет о красном терроре», которым санкционировал создание первых в истории человечества концентрационных лагерей для социально «непригодных» граждан. В 1972 году по инициативе политзаключенных возникла традиция: ежегодно отмечать этот день как день памяти жертв красного террора. Мы публикуем отрывок из воспоминаний о том, как это совершалось в первый раз в лагере Пермь-36.

* * *

В наступающей темноте мы начали собираться по одному в недостроенном бараке. Чтобы нас не заметили рыщущие по всей зоне надзиратели, все окна в бараке мы завесили изнутри одеялами и бушлатами, так что снаружи он казался необитаемым.

Мы решили ограничиться минимумом участников. Было отобрано 32 человека, представители всех национальностей и религий. В основном молодёжь.

Впотьмах мы выстроились вдоль трёх бревенчатых стен барака. У четвёртой стены, на белой простыне, насыпали символический могильный холмик - несколько вёдер тайно накопанной земли, символизирующей братскую могилу миллионов. Между могилкой и четвёртой стеной бросили несколько витков колючей проволоки - достать которую было труднее всего...

В центре барака на опрокинутом ящике мы положили чистое полотенце, а на нём разложили свечи трёх размеров.

Заранее выверенный и утвержденный траурный ритуал воспрещал какие бы то ни было акты насилия в этот день, а также речи и выступления. Это знали все присутствующие.

Предусматривались - минута молчания, затем молитвы верующих различных вероисповеданий, а на следующий день голодовка и далее по усмотрению каждого - любые ненасильственные действия протеста. Всего несколько слов было сказано в самом начале мною.

Затем самый старший из нас, Евген Пришляк, зажег самую большую свечу - одну за всех погибших, в память многих миллионов, и поставил её в изголовье могилки. После него тем из нас, у кого родственники или близкие друзья погибли в советских лагерях и тюрьмах, предстояло поставить по маленькой свече за каждого погибшего.

Я не ожидал, что когда об этом будет объявлено, почти все присутствующие подойдут к ящику и возьмут - кто одну, а кто и по 5, и по 8 свечей...

Минута - и могильный холмик заполыхал огнями.

Те, кто ставили свои свечи последними, обжигали себе руки. Места на холмике уже не было. Да и руки у многих дрожали, это было заметно...

Затем мы вновь выстроились вдоль стен, и воцарилась мёртвая тишина. Несколько минут мы стояли и смотрели на густо утыканный свечами пылающий земляной холмик... Рябило в глазах... Некоторые плакали...

Старому лагернику Ивану Покровскому стало плохо. Мы услышали сдавленный стон и увидели, как он сполз вниз... Его подхватили и держали под руки.

Затем мы отошли в сторону и разделились по вероисповеданиям. По очереди стали подходить к могилке группами верующие. Они зажигали свечу и совершали молитвы за своих единоверцев. Заупокойные мессы и поминальные молебны были разучены заранее и совершались на родном языке, громко, во весь голос. Среди молящихся были православные, старообрядцы, католики, магометане, иудеи, баптисты, лютеране. Некоторые становились на колени. Многих сотрясали сдерживаемые рыдания...

Утро следующего дня, 5-ое сентября 1972-го года, началось для нас необыкновенным небесным явлением. Как только нас выстроили для утренней проверки, небо осветилось необыкновенно чистой и яркой Радугой. Это было сродни пожару, говорили потом многие... Радуга, расцвеченная неестественно ярко полыхающими красками, огневым мостом соединила Землю и Небо. Это явление было столь необычным, столь отличающимся от всего того, что мы видели раньше, что не только мы, но и надзиратели все оцепенели, онемели, и как завороженные - смотрели на Небо. Они тоже забыли о том, что идёт утренняя поверка...

Из документального рассказа Михаила Макаренко

КИФА №12(118) сентябрь 2010 года