Суд продолжается... Трагедия советских военнопленных  Колонны советских военнопленных под Старой Руссой.
В своем известном труде, посвященном православной церкви в советском государстве, А. Краснов-Левитин написал очень точные и беспощадно правдивые слова: «Война 1941-1945 годов - это суд над народами и над правительствами, над партиями и над церквями» 1. Конечно, автор подразумевал не судебный процесс или тяжбу по разделу сфер влияния, которые были в 1939 году или в 1945 году, но вкладывал в него библейское, духовное понимание - суд как обличение, суд как обнажение немощей, пороков, греховных язв, которые в мирное время могут искусно или бездарно скрываться, декорироваться. Война в своем страшном горниле сжигает все временное, суетное, второстепенное и являет суть вещей, проблем и сердцевину каждого человека. Это явление правды было настолько сокрушительным и нестерпимым, что советское правительство было вынуждено пойти на изменение (хотя и временное) во внутренней политике, а с другой стороны, именно поэтому история Второй мировой войны в советский период была наиболее заидеологизированной страницей нашей истории (это продолжается и по сей день). Одним из таких судных обличений советскому строю, который затрещал по швам уже в первые часы начала войны, стала трагедия военнопленных красноармейцев. Эта страшная история имеет свой пролог, который ведет свое начало с досоветских времен. В Европе попытки достичь договоренности о смягчении методов ведения войны и гуманном отношении к военнопленным начались в 60-е годы ХIХ века. Инициатива исходила от министерства иностранных дел России и лично императоров Александра II и Николая II. Поначалу предложения России не встретили понимания в европейском сообществе. В 1899 году усилиями императора Николая II удалось созвать I Гаагскую мирную конференцию, на которой председательствовал русский посол в Лондоне барон Сталь. На конференции были выработаны пункты «Ограничения в отношении законов и обычаев сухопутных войн». Сюда был внесен раздел, касающийся отношения к военнопленным. В 1907 году была собрана II Гаагская конференция, на которой были внесены существенные поправки в предыдущую конвенцию и четко описаны права и обязанности военнопленных 2. После того, как Россия стала советской, новая большевистская власть отказалась признавать Гаагскую конвенцию. По словам В.И. Ленина, «Гаагское постановление о пленных создает шкурническую психологию у солдат» 3. Европейская общественность, потрясенная бедствиями и жестокостью Первой мировой войны, принялась за разработку и пересмотр (в целях повышения эффективности) положений II Гаагской конвенции о военнопленных. В результате 27 июля 1929 года появилась Женевская конвенция «Соглашение об обращении с военнопленными», которая существенно дополняла Гаагское соглашение. Вот некоторые из важнейших пунктов Женевского соглашения: «регистрация пленных, инспекционное посещение лагерей представителями Красного Креста, возможность жалоб, питание, равное питанию тыловых частей армии того государства, в котором содержатся военнопленные, а также помощь Красного Креста» 4. Руководство советского государства отказалось подписать и Женевскую конвенцию. Несмотря на обращение немецкого правительства к Международному комитету Красного Креста «с намерением договориться об условиях содержания пленных обеих сторон» (русской и немецкой), на инициативы Красного Креста, обратившегося к советским послам в Лондоне и Швеции, на предложения союзников (в частности, Государственного департамента США) подписать конвенцию и соблюдать ее положения, Кремль оставался непреклонен. Аргументация Верховного главнокомандующего Сталина была предельна проста: «Русских в плену нет. Русский солдат сражается до конца. Если он выбирает плен, он автоматически перестает быть русским» 5. Это высказывание вождя сделано в духе знаменитого приказа №270, по которому для красноармейца не предусматривалась вероятность пленения, если же это произошло, то советский военнопленный становился на одну ступень с предателем и изменником Родины. Например, пункт №2 из сталинского приказа №270 от 16 августа 1941 года гласил: «Попавшим в окружение сражаться до последней возможности, пробиваться к своим. А тех, кто предпочтет сдаться в плен, - уничтожать всеми средствами, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственных пособий и помощи» 6. Именно Сталин, Молотов и другие члены правительства и ГКО фактически предали миллионы русских солдат, оказавшихся в немецком плену в несказанно худших условиях, чем все остальные военнопленные армий, воюющих с нацистской Германией и ее союзниками. Кажется, что подобная жесткая принципиальность советской стороны не поддается рациональному объяснению. Но так может показаться только при первом приближении к теме. Главное, что заставляло Сталина и его соратников избирать подобную позицию в отношении своих плененных солдат, - это страх. Страх, что Красная армия, состоящая в основном из числа крестьян, не пожелает защищать антинародную власть. Опасения Кремля не были безосновательны. Только в 1941 году в немецкий плен попало 3 350 000 советских военнослужащих. Это была настоящая катастрофа, которая даже для немецкого командования стала неожиданностью. Немецкая армия не была готова к такому наплыву военнопленных. Наряду с жестокими и бессмысленными расстрелами военнопленных красноармейцев, порой пленных отпускали по домам (предварительно обезоружив и профильтровав) с милостью победителей, рассчитывавших всего через несколько недель пройти парадным строем по Москве. Такое число военнопленных было не только результатом хаоса и порой настоящей паники, которая охватила руководство Красной армии летом 1941 года и привела к образованию так называемых «котлов», то есть крупных частей воинских соединений (насчитывающих десятки тысяч человек), попавших в кольцо окружения. Другой причиной такого числа пленных красноармейцев была массовая добровольная сдача в плен. При этом сдавались не из любви к немцам, а из неприятия советского строя. Кремлевские вожди это прекрасно понимали, а потому не признавали за плененными красноармейцами права на жизнь, отказываясь подписать международную конвенцию. Ведь советские люди, попав в руки врага, представляли для сталинского режима серьезную опасность. Они могли быть использованы и в пропагандистских целях, и в военных действиях на стороне противника. Знаменитый английский корреспондент Александр Верт в середине 1942 года встречался с полковником Красной армии, у которого спросил о причинах игнорирования советским руководством Женевской конвенции. Офицер откровенно ответил: «Наша армия прошла через ад, и ей предстоит еще много адских испытаний, прежде чем закончится война. И в этом аду, надо признаться, мечту об удобной постели и завтраке (какие получают английские пленные) можно осуществить простой сдачей в плен, а это плохо влияет на моральное состояние армии. Но политически немцы совершают колоссальную ошибку. Если бы немцы обращались с нашими пленными по-человечески, это скоро стало бы известно. Страшно сказать, но, издеваясь над нашими пленными и доводя их до голодной смерти, немцы помогают нам» 7. Действительно, бесчеловечное отношение к советским военнопленным привело к огромным потерям - некоторые погибали в первые минуты пленения, другие гибли в момент этапирования (каждый десятый не переживал этап), наконец, умирали в лагерях от голода, болезней, замерзали или погибали при попытке бегства. Так, например, на территории группы армий «Юг» смертность в лагерях военнопленных в декабре 1941 года составляла от 10 до 50 человек в сутки. На территории генерал-губернаторства (Польша) из 361 000 военнопленных к 20 октября 1941 года умерло 54 000, а к концу года это скорбное число выросло до 65 000 человек. В лагерях советских военнопленных на территории Германии к апрелю 1941 года от голода и тифа погибло 47% от общего числа заключенных. По сведениям немецких исследователей к весне 1942 года из 3,35 миллионов советских пленных погибли около 2 миллионов 8. Следует отметить, что после 1941 года число красноармейцев, попавших в немецкий плен, сокращается. Так выглядит статистика по годам: 1941 год - 3 355 000 1942 год - 1 653 000 1943 год - 565 000 1944 год - 147 000 1945 год - 34 000 Всего -5 754 000 человек 9 Конечно, это приблизительная статистика, так как здесь не учтены те, кто был убит при взятии в плен, расстрелян из мести за убийства немецких военнопленных, погиб от ранений и болезней во время этапирования, был переведен в воинские части Германии в качестве вспомогательной силы без учета и ведома руководства. Независимые эксперты определяют общее число пленных красноармейцев в 6 миллионов, из них погибло не менее 4 миллионов 10. Исследователи этого вопроса (А. Даллин) предлагают интересное сравнение положения советских пленных и англо-американских пленных. Смертность среди советских военнопленных составляла 57%, американских и английских - 3,5% (8 348 человек). Между 21 и 30 октября 1941 г. на территории Польши в лагерях советских военнопленных умерло 45 690 человек, то есть больше, чем 4 500 человек в день. Таким образом, за два дня погибло советских военнопленных больше, чем англо-американских военнопленных за весь период войны на европейском театре военных действий 11. К моменту капитуляции Германии в плену находилось не менее 900 000 советских граждан. Однако советские специалисты указывают на цифру в 1 863 000, тех, кто был освобожден из немецких лагерей и вернулся на родину. Расхождение можно объяснить тем, что советская статистика в разряд пленных отнесла казаков, добровольцев, «хиви», солдат и офицеров Русской Освободительной армии, то есть тех, кто встал на путь вооруженной борьбы с советской властью и к военнопленным, строго говоря, не относился. Для многих советских военнопленных, переживших эпидемии и голод, испытания не закончились даже после возвращения в СССР. Репатриация советских граждан, оказавшихся в плену, на чужбине в качестве восточных рабочих и беженцев, была предусмотрена особыми статьями Ялтинского соглашения. Этот сговор определял, что все советские граждане (а на деле и русские эмигранты первой волны) независимо от их желания выдавались союзниками так называемым репатриационным комиссиям. Не вдаваясь в подробности этой темы, коснемся лишь судьбы военнопленных. Подавляющее их число было обвинено в измене. Около 20% были расстреляны или получили 25 лет лагерей, 15-20% были осуждены на срок от 5 до 10 лет, 10% были сосланы в Сибирь на срок не менее 6 лет, 15% были посланы на принудительные работы, и только 15-20% вернулись домой 12. Война сталинского режима против своего народа продолжалась и после капитуляции нацистской Германии. Нельзя оставить в забвении тот факт, что на оккупированной территории зачастую единственная реальная помощь приходила от местного населения, которое было организовано и вдохновлено на дела милосердия православной церковью. На приходах собирали одежду, продукты, медикаменты, а затем отправляли в лагеря военнопленных. Священнослужители посещали узников, поддерживая их словом и делом. Так, например, Внутренняя Православная Миссия в Латвии, организованная по благословению экзарха Сергия (Воскресенского), своей главной задачей видела окормление военнопленных Красной армии 13. Протоиерей Кирилл Зайц писал об этом так: «"Я был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне". Вся деятельность Внутренней Миссии в наши дни состояла и должна была состоять в осуществлении в жизни этих слов Спасителя по отношению к страждущим, раненым и больным военнопленным русским людям» 14. В первые недели немецкой оккупации Прибалтики местная администрация «по своему усмотрению разрешила проводить православные богослужения в лагерях» 15. У оккупационных властей в тот момент, видимо, не было четких директив и установок относительно содержания военнопленных и возможности их окормления православной церковью. В то же время, столкнувшись с невиданным количеством пленных, администрация лагерей в принципе была не против такой помощи извне, тем более что ждать ее было неоткуда. Духовная и материальная поддержка лагерей военнопленных оказывалась и со стороны Псковской Православной Миссии в 1941-1943 гг. Удивительно, что некоторым ее сотрудникам, арестованным в 1944 году СМЕРШем и осужденным на долгие сроки за антисоветскую деятельность, на следствии было предъявлено также обвинение в проведении контрреволюционной агитации среди пленных красноармейцев. Итак, власть не могла «простить» не только самих пленных, но и тех, кто пытался спасти их от физической и духовной гибели. К великому сожалению, трагедия советских военнопленных до сих пор остается темой неудобной для всенародного торжества в юбилейные дни Победы. Но без этой страницы истории, без правдивого слова о войне и Победа превращается в пропагандистский глянцевый плакат, который не способен предостеречь от повторения ошибок, который закрывает личность живого человека и лишает нас духовной и исторической памяти. Суд продолжается... Константин Обозный ------------------ 1 Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996. С. 636. 2 Дугас И.А., Черон Ф.Я. Советские военнопленные в немецких концлагерях (1941-1945). М., 2003. С. 105. 3 Там же. С. 98. 4 Там же. С. 105. 5 Цит. по: Толстой Н. Жертвы Ялты. Париж: YMCA-PRESS, 1988. С. 19-20. 6 Цит. по: Финкельштейн Ю. Свидетели обвинения: Тухачевский, Власов и другие... (Проклятые генералы). Санкт-Петербург - Нью-Йорк. Журнал «Нева», 2001. С. 140-141. 7 Дугас И.А., Черон Ф.Я. Указ. соч. С. 100. 8 Там же. С. 151-152. 9 Там же. С. 294. 10 Там же. С. 302. 11 Там же. С. 301. 12 Там же. С. 310. 13 Внутренней миссия называлось потому, что ее деятельность не выходила за каноническую границу Латвийской православной церкви и за пределы рейхскомиссариата «Остланд». 14 Зайц Кирилл, прот. Доклад Высокопреосвященнейшему экзарху Сергию от 23 октября 1941 года. Рига. Личный архив священника Андрея Голикова. 15 Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М., 2002. С. 352. КИФА №8(114) июнь 2010 года |
