Мифологемы уходят

Интервью с академиком РАЕН С.С. Хоружим

«Кифа»: Сергей Сергеевич, сейчас в академических кругах к творчеству Бердяева отношение как минимум амбивалентное, иногда - отрицательное...

С.С. Хоружий: Неясно, что это за круги...  Едва ли у нас есть некое цельное сообщество, в рамках которого можно было бы говорить о каком-то консенсусе. Просто не существует никакого ярко выраженного интереса к его творчеству.

«Кифа»: Да, может быть, более логично было бы говорить о равнодушии. Тем не менее существует ли какой-то круг мыслителей, которые обращаются к этому опыту, может быть, как-то дискутируя с ним, может быть, как-то развивая его?

С.С. Хоружий: В целом, Бердяев сейчас не воспринимается активно. Я особенно за этим не слежу, но мне не вспоминается никаких интересных монографий по нему. В чисто историко-философском плане у нас достигнут неплохой уровень, ведутся конкретные исследования, в том числе посвященные тем этапам, к которым принадлежит Бердяев, т.е. эпохе Серебряного века. В частности, есть неплохой ежегодник, который выпускается по истории русской мысли - там найдем и материалы, связанные с Бердяевым. Чисто историко-философские, исторические, биографические исследования идут, и многое известно нам уже гораздо детальней, чем в советский период. А что касается концептуальных разработок...  что же, и они делаются, только лучше бы их не было. В философии у нас полностью воссоздалась, и под водительством тех же фигур, казенная советская Система, непременная часть которой - ритуальное остепенение. И вот - те самые замечательные люди, что успели при большевиках защитить дисертации "Разоблачение идеалистической философии Бердяева", сегодня руководят диссертациями "Проблема свободы у Бердяева" или, скажем, "Персонализм Бердяева". Эстафета поколений, так это у них в "Правде" называлось. За пределами же этого позорища, пожалуй, ничто нам не говорит, что Бердяев - сколько-нибудь перспективный автор на сегодняшней идейной сцене.

«Кифа»: Вы несколько раз подчеркнули - "у нас". А за границей?

 С.С. Хоружий: За границей еще и менее того. Там не делается и этих исторических и фактографических штудий. Конечно, мир - это большая территория, и университетов много, какие-то диссертации по Бердяеву по инерции могут еще писаться. Особенное влияние он имел во Франции, там продолжает вяло существовать Общество Бердяева, изредка выпускается бюллетень... Но мне именно философские диссертации за последний период не известны. Если бы я порылся в памяти, одна-две работы, по меньшей мере, какие-либо статьи, пришли бы, вероятно, на ум - но ведь ежели надо специально припоминать, то ясно уже, что речь идет лишь об исключениях, подтверждающих правило. А правило - оно вполне определенно: как активный фактор мировой мыслительной, идейной ситуации Бердяев не присутствует. Имеется, впрочем, его присутствие в общекультурном контексте - Серебряный век уже становится частью положенной эрудиции не только для философов, но и для журналистов, пишущих на "идейные" темы, поэтому знание Бердяева, уже не такое мифологизированное, искаженное, как раньше, но реальное, предметное знание в известной мере присутствует. Скажем, когда говорят о христианском персонализме, вполне реально, чтобы не только упомянули Бердяева, но и процитировали подходящие места...

«Кифа»: Если говорить о персонализме. Многие считают, что наша эпоха - эпоха антропологического кризиса...

С.С. Хоружий: В частности, и я так пишу.

«Кифа»: Поэтому может казаться странным, что та часть наследия Бердяева, которая связана с персонализмом, в такой ситуации не привлекает серьезного внимания. Может быть, это связано с тем, что его плохо понимают?

С.С. Хоружий: "Школьное" знание Бердяева сейчас все-таки имеется. Как раз в советское время оно было искаженное, мифологизированное, скорее наслышное. А сегодня - я не думаю, чтобы здесь присутствовала особо крупная степень непонимания. Он не Бог весть какой сложный автор, яркий, но более или менее понятный. Дело скорей в другом. Тема личности сегодня сохраняет острую актуальность, даже наращивает ее - под воздействием самого внушительного набора факторов: угрожающая антропологическая ситуация (чего стоят одни масштабы суицидального терроризма!), нигилистическая отмена личности (в форме отмены, "смерти" всех ее философских коррелатов - смерти Бога, субъекта, индивида...) в одних секторах современной мысли, усилия нового конституирования личности на базе таких концептов как Другой, отношение, диалог - в других секторах, наконец - last but not least! - развитие богословия личности в Православии, от Вл.Лосского до Иоанна Зизюласа, на базе глубже понятого патристического дискурса. Старый персонализм не отвечает на эти современные вызовы, ибо трактует личность в рамках обанкротившегося метафизического дискурса субъекта-индивида-Абсолюта. А персонализм Бердяева - к сожалению, именно этот старый метафизический персонализм. Православному богословию наших дней принадлежат, быть может, важнейшие, перспективнейшие продвижения к чаемому новому пониманию личности и человека - однако Бердяев, увы, имеет к ним отдаленное отношение.

Но при всем том, остается ценным сам бердяевский пафос личности и свободы, его истовое, пламенное утверждение этих начал - особенно сегодня, когда наша Россия, кажется, готова в очередной раз их предать в пользу власти и силы: начал, которые были низкими для Бердяева - которые являются низкими для меня, следом за ним - и которые, я убежден, не могут служить высшими началами ни для единого христианина.

Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Л.П. Карсавин на съезде РСХД в Саароне. Май 1923 г.

КИФА №3(18) март 2004 года