gazetakifa.ru
Газета «Кифа»
 
Главная arrow Между прошлым и будущим arrow Что такое Приходская община - «малая церковь» или «учреждение при здании храма»
12+
 
Рубрики газеты
Первая полоса
Событие
Православие за рубежом
Новости из-за рубежа
Проблемы катехизации
Братская жизнь
Богословие – всеобщее призвание
Живое предание
Между прошлым и будущим
Внутрицерковная полемика
Язык Церкви
Конфессии
Конференции и встречи
В пространстве СМИ
Духовное образование
Церковь и культура
Церковь и общество
Прощание
Пустите детей приходить ко Мне
Книжное обозрение
Вы нам писали...
Заостровье: мифы и реальность
Люди свободного действия
Лица и судьбы
1917 - 2017
Гражданская война
Беседы
Миссионерское обозрение
Проблемы миссии
Раздел новостей
Открытая встреча
Встреча с Богом и человеком
Ответы на вопросы
Стихотворения
Региональные вкладки
Тверь
Архангельск
Екатеринбург
Воронеж
Санкт-Петербург
Вельск
Нижневартовск
Кишинев
Информационное агентство
Новости
Свободный разговор
Колонка редактора
Наш баннер!
Газета
Интернет-магазин
Интернет-магазин
Сайт ПСМБ
 
 
Трезвение
 
 
Печать E-mail
27.12.2009 г.

Что такое Приходская община - «малая церковь» или «учреждение при здании храма»

Оборот «благоустроение прихода» взят из языка рубежа ХIХ-ХХ вв. Это хорошие, может быть, чуть устаревшие для нашего уха слова некоторых официальных церковных документов начала ХХ в. Взяты они в название темы потому, что мне не хотелось бы говорить только лишь о приходской реформе.

1. Кризис прихода

Начинать говорить о благоустроении прихода, не сказав ничего о том, что в начале ХХ в. имели в виду под кризисом прихода - странно, поэтому вскользь коснусь и этой темы. Здесь сразу возникает законный вопрос. Храмы в то время открыты по всей России, службы совершаются: всех крестят и отпевают, исполняют требы, в церковь, с разной регулярностью, ходит практически вся страна, государственный календарь соотнесен с церковным, Закон Божий преподают всем. И, тем не менее, и иерархия, и церковное и околоцерковное общество - все говорят о кризисе прихода. Почему?

Вот высказывание будущего патриарха и святителя, тогда архиепископа Североамериканского Тихона: «Нельзя отрицать того, что во многих местах России приходская жизнь идет очень вяло: связь прихода с церковью - слабая, выражающаяся только в отправлении треб и в хождении в церковь по праздникам. Просветительные и благотворительные учреждения в таких местах отсутствуют, голос священника слышится редко, и мало кто с ним считается. Обо всем этом за последнее время написано очень много...»1 

Об этом же говорит будущий священномученик митрополит Владимир (Богоявленский): «Основную ячейку церковной жизни должен составлять приход... Но здесь мы должны отметить то печальное явление, что в настоящее время приходская жизнь у нас на Руси проявляется весьма слабо, а во многих местах её и совсем нет. <...> Пастырь не знает даже, где пределы прихода и кто их прихожанин. В этом слове «прихожанин» выражается и вся сущность нынешних отношений пасомых к пастырям. Прихожанином считается только тот, кто приходит в церковь за какой-нибудь требой, и только тогда, когда приходит. А ушел он - вместе с тем перестал быть и прихожанином. Пoшел в другую церковь, к другому священнику, - стал прихожанином другой церкви и другого священника. Не пошел, не ходит ни в какую церковь - перестал быть и чьим-либо прихожанином, а иногда перестал быть даже и христианином. Что может быть печальнее и гибельнее такого положения дела? Когда посмотришь на этот предмет c разных сторон, он всюду представляет только мрачные виды. Дaжe идея духовного пастырства у нас потеряна до такой степени, что в городах и уловить ее трудно. В селах дело обстоит, правда, несколько лучше: там есть еще приход, по крайней мере, как территориальная единица: но и там oн не составляет органического целого, одушевленного живым участием в нуждах церкви и клира; в нем нет дружной и совместной ра6oты...».2  

Надо сказать, что вышеприведённые цитаты не являются какими-либо особенными, чем-либо выбивающимися из общего обсуждения, это достаточно характерные высказывания времени. Я привела именно их только потому, что они принадлежат людям, которые известны в церкви всем.

В качестве причин упадка прихода тогда назывались: «подмена соборного строя церковного управления коллегиальным началом», замкнутость духовенства, превратившегося в сословие чиновников ведомства православного исповедания с «требоисправительным отношением к пастве», «полицейскими обязанностями» и «государственными наградами и отличиями», «разобщенность между духовной иерархией, священством и мирянами», «между приходским священником и паствой», «частые переводы священников из прихода в приход», «отсутствие влияния духовенства на общество», отстранение прихожан от ведения церковно-хозяйственных дел или от участия в избрании клира, необходимость «реорганизации духовно-учебных заведений», дающих образование не в соответствии с призванием к пастырству, «отчуждение между совершителями богослужения и его пассивными слушателями», «непонятность богослужебных текстов для массы простых верующих, а порой и для самих священнослужителей», «сухой колорит проповедей», форма оплаты труда священника, совершение «грубых грехов», «обширность и неравномерность российских епархий», номинальность «просветительной и благотворительной деятельности» и др.

При исследовании вопроса обнаруживается практически единодушное признание церковным обществом упадка приходской жизни и выявляется большой спектр мнений, касающихся пути приходского благоустроения.

2. Пути благоустроения прихода

В предсоборных и соборных церковных документах, публицистике начала ХХ в. можно встретить, главным образом два взгляда, две модели благоустроения прихода. Представители первого взгляда связывали свои надежды на возрождение прихода, в первую очередь, с изменением приходского строя, ориентированного на дарование приходской общине больших прав и свобод. Представители второго видели путь к благоустроению прихода, главным образом, в подготовке ревностных пастырей и проповеди благочестия среди мирян. Однако когда мы говорим о приходе рубежа XIX-ХХ вв., необходимо выделить и ещё один, условно говоря, третий взгляд или, точнее, путь. О нём мы узнаем из других источников. К третьей группе я бы отнесла, в первую очередь, пастырей-праведников рубежа XIX-ХХ вв., которым удалось не только возродить свой собственный приход, но в какой-то мере повлиять на жизнь всей нашей церкви.

Итак, приведем аргументацию первых - т.е. церковного и околоцерковного общества, делающего акцент на реформе церковно-приходского устройства в деле возрождения прихода. Данной позиции придерживались как епископы, клирики и миряне, так и крупные государственные чиновники. Эта группа составляла большинство тогдашнего пишущего и публично говорящего церковного и околоцерковного общества.

Вот цитата, например, из епископа Димитрия (Ковальницкого): «По мнению одних, не нужно никаких реформ в нынешнем приходе, потому что никакие реформы делу не помогут, а требуется только, чтобы пастыри свято исполняли свой пастырский долг, вложили в свою деятель­ность любовь в пасомых, бескорыстие, усердие и пастыр­скую настойчивость во всех своих добрых начинаниях... По мнению других, требуются реформы во всем строе приходской жизни, требуются такие учреждения, которые сплотят приход, <...> предоставят <ему возможности> забот о всех своих нуждах в религиозно-нравственном, просветительном, благотворительном и хозяйственном отношениях. <...> признавая неоспоримое значение авторитета личности пастыря в жизни прихода, полагаем, что пастырь без деятельного участия самого прихода не в состоянии единолично исполнить все требования, предъявляемые к нему современною жизнью...»3 

Именно эта часть церковного и околоцерковного общества говорила в первую очередь о соборности, и здесь творческая мысль была сосредоточена на поиске механизма реформы. Для многих это и был поиск пути воплощения духа соборности. Сто лет назад предсоборному и соборному большинству этот путь виделся в предоставлении приходской общине прав юридического лица, распоряжения церковными суммами и имуществом, выбора священников и лиц клира, устройства органов приходского управления.4 По каждому из этих пунктов мы можем увидеть спектр мнений и прочесть тома полемики как с представителями других взглядов на благоустроение прихода, так и друг с другом.

Одной из самых сильных сторон подхода, акцентирующего необходимость реформы церковно-приходского устройства, несомненно, являлась попытка возрождения каждого православного христианина как члена церковного собрания. Представители этой позиции остро понимали, что Церковь - это не только учащие епископы и пресвитеры. Высказывания представителей этой позиции о реформе имели и свои слабые стороны. Главной из них, наверное, была некоторая идеализация паствы и унифицированный подход, т.е. желание выработать единый устав для всех приходов на необъятных российских просторах, что в результате Собор и сделал (хотя, конечно, не все разделяли эти позиции).

Приведем теперь аргументы представителей второго взгляда, ставящего в деле возрождения прихода акцент на ревностном служении приходских пастырей. «Одушевленная и деятельная приходская жизнь бывает там, - не без основания пишет архиеп. Антоний (Храповицкий), - где есть доб­рый пастырь: тогда постепенно явится и разумная организация, которую, ко­нечно, должна поддерживать и высшая власть; но формальное внедрение та­кой организации при скудости христианского содержания в общине даст очень-очень мало... начать дело с внешней организации - это все равно, что сшить ребенку огромный сюртук и шапку и думать, что он из-за того сделает­ся взрослым человеком...»5

Сильной стороной представителей второй позиции являлось осознание необходимости постановки задачи подготовки приходских пастырей и понимание необходимости поиска полноты «религиозно-нравственной жизни прихода» (как это тогда называли), правда, в основном только в аскетическом и этическом ключе. К сожалению, для представителей этой группы часто был характерен клерикальный или охранительно-консервативный настрой.

О представителях третьего пути - не столько об их взглядах, сколько, в первую очередь, об их деятельности - я скажу несколько далее. Их аргументаы нельзя прочесть на страницах прессы или документов комиссий, готовивших Собор.

Ход предсоборной и соборной полемики в вопросе, касающемся благоустроения прихода, сложился так, что центром этой полемики явились дискуссии по вопросам: определения прихода, дарования приходской общине права юридического лица, права распоряжения и заведования церковным имуществом, избрания клира и устройства органов приходского управления.

Дискуссии по этим вопросам очень важны. Это множество документов, и думаю, что ещё придет время для того, чтобы всё это обсудить. Сегодня же я коснусь полемики вокруг определения прихода, поскольку остальные вопросы (юридического лица, или, точнее, лиц в приходе, выборности клира, приходского управления и пр.) в каком-то смысле производны от того, что мы понимаем под приходом. Если сегодня приход - это уже достаточно определенное понятие (для этого можно взять хотя бы сегодняшний приходской устав или приходской устав Собора 1917-18 гг.), то к началу ХХ в. его определение явилось предметом острой дискуссии.

3. Определение прихода и пастыри-праведники начала ХХ в.

Впервые в русском церковном праве понятие «приход» было канонически разработано в приходском Уставе, принятом на Поместном Соборе 1917-18 гг. Не отвлекаясь на юридические тонкости, важно сказать, что в целом было принято такое понимание прихода, какое сложилось ещё приблизительно в XVI в. «естественным образом», а затем уже употреблялось в разговорной речи и официальном языке как само собой разумеющееся. Под приходом понимался церковный территориальный округ и в этом округе - общность людей, которые окормляются, то есть молятся, приобщаются к таинствам и удовлетворяют другие религиозные потребности в одном храме, относящемся к этому территориальному округу. С другой стороны, до конца XV в. отношения священника и его паствы обозначались в источниках не всегда в связи с пределами территориальной общины, а еще и в рамках так называемой «покаяльной семьи» - т.е. людей, регулярно исповедующихся и причащающихся у одного иерея6. Вникая в определения прихода, которые были даны в начале ХХ в., можно заметить, что в них нашла отражение борьба между двумя этими реальностями. Наиболее острая предсоборная полемика развернулась между теми, кто пытался определить приход через понятие «малая Церковь» в смысле собрания верующих, и теми, кто основывался при определении прихода на понятиях «от Бога установленное учреждение» или «установление».

С другой стороны, церковное общество задавалось вопросом: в чем понятие «церковное учреждение» противно понятию «церковная община»? Всматриваясь же в различные определения, находили и одинаковые элементы, а именно: храм, клир, мирян и епископа.

Более того: мы можем видеть в дискуссии, как слова «малая Церковь» или «община», или «учреждение» или «основная ячейка церковного общества» из-за того, что термины были «плавающими», наполнялись совершенно разными, подчас противоречивыми, а также непривычными для нас сегодня смыслами. Вот небольшой пример: значительная часть архиереев 1905-06 гг. называла исполнительный орган приходского собрания «приходским попечительством» или «приходским братством». Некоторые из них, например, еп. Христофор (Смирнов), хотели положить в основу возрождения прихода идею братства. Сам приход у них часто назван «приходское братство». При этом основа предлагавшегося ими приходского устройства оставалась той же. А бывало и наоборот - в старых, принятых терминах люди выражали совершенно для своего времени новое.

Отдельно нужно сказать о связи прихода и храма. «Приход» или «приходская община», согласно реалиям начала XX в., в этом смысле ничем не отличающимся от сегодняшних, представляла собой элемент, целиком входящий в церковь-«учреждение». Согласно этой логике приход, приходская община, παροικία без храма-здания - явление немыслимое, и наоборот, храм, здание без прихода, т.е. без людей, без приходской общины, без παροικία, без ἐκκλησία - мыслим без всякого сомнения. В результате приходская община мыслилась вторичной составляющей по отношению к приходскому храму, становилась общиной при здании. В начале XX в. некоторые богословы понимали неестественность такой расстановки акцентов и пытались дать на нее свои ответы. Так, в работе IV отдела Предсоборного Присутствия мы можем найти голоса (в том числе и епископов) в поддержку определения прихода, в котором в качестве необходимого его критерия подчеркнуто отсутствует указание на то, что приход - это объединение христиан при храме7. Эта гибкость мысли предсоборной дискуссии не была воспринята большинством Собора 1917-18гг., на котором пытались примирить два взгляда на приход: как на «общину» и «малую Церковь» - и как на «установление» при храме-здании, но так и не примирили.

Возникновение полемики по всем этим вопросам было спровоцировано тем, что к началу ХХ в. последний рубеж и оплот прихода - его «каноническая граница» - начал пропадать. Здесь будет уместно напомнить, что высказывание о высокой религиозности русского народа предреволюционной поры всегда стоит понимать в контексте разговора о традиционной, патриархальной религиозности православных людей с устоявшимся «годовым кругом» и неизбежным акцентом на обрядовой стороне церковности. Оказавшись же вырванными из родной среды, эти люди, как правило, начинали отходить от веры.

За Божественной литургией, совершаемой св. прав. Иоанном Кронштадтским
За Божественной литургией, совершаемой в Кронштадтском Андреевском соборе св. прав. Иоанном Кронштадтским
 

Наверное, мы здесь не найдем более яркого (слава Богу, не единственного) примера, чем служение отца Иоанна Кронштадтского, который, почувствовав начало разрушения территориального принципа в приходской жизни, поставил в центр своего пастырского служения Евхаристию. Надо сказать, что сам Устав 1917-18 гг., так же как и Устав, ныне действующий, ни в каком смысле не учитывают этой перемены, и даже запись прихожан в приходскую книгу не в состоянии дать главного ответа на новый вопрос. Тем не менее, «в оправдание» Собора 1917-18 гг. стоит указать на то, что один из пунктов вводной статьи приходского Устава содержит ссылку на 80-е правило VI Вселенского Собора об отлучении от Церкви пропустившего евхаристическое собрание без уважительной причины три воскресенья подряд. Очевидно, здесь мы видим одну из первых робких попыток сблизить мистериальные и канонические границы прихода. Робких потому, что в самом Уставе 1917-18 гг. мы не найдем никакого развития этой мысли, и вопрос о членстве в приходе по-прежнему решен в нем исключительно на основе единой территории.

Часть архиереев в начале ХХ в. обращали внимание церковного общества на проблемы приходского богослужения и богослужебного устава в контексте приходской реформы. Интересно отметить, что эти темы широко обсуждались и после 1905-06 гг., однако уже в отрыве от попытки решения вопроса благоустроения прихода. Таким образом, здесь возможно говорить о некотором повороте самой внутрицерковной дискуссии в ходе предсоборной полемики. И вот здесь-то уместно сказать о третьем пути благоустроения прихода, предложенном пастырями-праведниками начала ХХ в. (о. Алексием Мечёвым, о. Николаем Смирновым, о. Василием Постниковым, о. Валентином Амфитеатровым и множеством других - здесь я перечислила только некоторых московских батюшек), которые в центр своей приходской деятельности поставили созидание того, что мы сегодня называем «молитвенным собранием верных». Они стали объединять людей, ищущих духовной жизни, созидая собрание верных, в первую очередь, в Евхаристии и в других храмовых молитвах и таинствах, а также стали заботиться об общей внебогослужебной жизни своих прихожан. И поскольку храмовая молитва стала молитвой собрания, невозможно было не заботиться о духе и смысле богослужения, т.е. о том, что тогда называлось «уставным богослужением». И если кто-то думает, что, например, в начале деятельности о. Алексия Мечёва над этим, впоследствии всем известным старцем, никто не смеялся, говоря о тех порядках, которые он у себя завел (а завел он «уставное богослужение»), то он очень ошибается. Своих прихожан эти пастыри приглашали в приход как в «свой монастырь», приглашали на единственный и общий путь Жизни, путь ученичества у Христа.

Многие и многие новомученики и исповедники нашей церкви стали развивать, главным образом, именно этот опыт дореволюционных пастырей-праведников. Может быть, и для нашего времени и наших приходов он остается одним из важнейших для возрождения «первичной ячейки церковного общества», говоря синодальным языком.

4. О попечительстве и братстве и об их роли в возрождении приходской жизни

Согласно положению 1864 г. в приходской реальности рубежа XIX-XX вв. существовали приходские попечительства и церковные братства. У их истоков стояли такие выдающиеся фигуры своего времени, как митрополит Иннокентий (Вениаминов) и граф А.Н. Муравьев. Благодаря их инициативе в 1859 г. эти попечительства и возникли. Их деятельность была признана успешной. В 1864 г. положение о попечительствах и братствах было переработано для всей России. Однако если основной целью первых попечительств было вовлечение населения Сибири в приходскую жизнь (по сути дела воцерковление) через возможность более активной занятости в приходе, то положение 1864 г. было нацелено, главным образом, на активизацию деятельности прихожан по поиску средств для причта и приходских церквей. Все архиереи 1905-06 гг. выразили свое недовольство деятельностью современных им попечительств и братств. В Отзывах епархиальных архиереев 1905-06 гг. судьба приходских попечительств 1864 г. затрагивалась очень широко. Среди ответов епископов можно выделить три группы мнений.

Первую группу составили архиереи, считавшие, что так как попечительства и братства 1864 г. устраивались для решения проблем приходской жизни и предложенный проект реформы церковно-приходского устройства также предназначен для этой же цели, то, следовательно, будущий устав делает ненужным существование попечительств и братств, не оправдавших возложенных на них надежд на возрождение прихода.

Вторая и большая часть епископов придерживалась другого мнения. Говоря о восстановлении при­ходской общины с приходским собранием и советом, они признавали в то же время полезным и открытие в приходах попечительств и братств по образцу 1864 г.

Очевидно, большинство архиереев хорошо понимало, что наделение всех прихожан широкими правами по управлению приходом и принятие даже самого лучшего устава к быстрому возрождению приходской общины все равно не приведет. А начинать с чего-то надо, и общины, попечительства или братства могли бы стать таким в хорошем смысле деятельным ядром прихода, которому должен быть присвоен свой статус. Т.е. в глазах архиереев начала прошлого века наибольшее сочувствие получила идея организации прихода как общины, или попечительства, или братства (здесь могут быть разные слова), состоящего при приходской церкви. Однако, что характерно, вопрос о том, как эти общины, попечительства или братства будут соотноситься с органами приходского управления в реформированном приходе, в размышлениях 1905-06 гг. (и не только в них) отсутствует.

К третьей группе относятся, в первую очередь, отзывы митрополита Владимира (Богоявленского) и епископа Стефана (Архангельского). Митрополит Владимир пишет: «Попечительства, равно как и другие свободные религиозно-нравственные союзы и братства, не только не излишни, но на учреждение и развитие их должно быть обращено самое серьезное внимание епархиальной власти и настоятелей церквей»8. Схожую свободу суждений мы можем увидеть и в отзыве епископа Могилёвского Стефана. Он пишет: «В тех городских приходах, где преобладает в составе при­хожан элемент текучий (чиновники, заводские рабочие и пр.) и где организо­вать общину на прочных основах отдельного юридического лица будет за­труднительным, общины могут получать характер свободных религиозно-нравственных союзов или братств; причем все права и обязательства общины усвояются и распространяются только на непосредственных участников этих союзов»9. 

Согласно их мнениям, приходские попечительства уничтожаются там, где приход возрождается как объединенная на единой территории приходская община. Если же он так и не возрождается, «для большинства же городов и других мест» эти архиереи отдают предпочтение «попечительствам, братствам и другим свободным религиозно-нравственным союзам». Причем эти свободные союзы, по их мнению, не являются учреждениями, находящимися в подчинении у прихода, то есть не являются «учреждениями» при приходском храме.

В рамках планируемой приходской реформы излагались и задачи приходских братств. Главным образом, все писали о таких направлениях работы братств, как миссионерская, благотворительная и просветительная, иногда оставляя за братствами и заботу о храме, причте и пр., а иногда - и не оставляя.

Отец Сергий Мечев с братией
Отец Сергий Мечев с братией и прихожанами храма
 

Заключение

Выход из кризиса прихода не был найден ни в предсоборных дискуссиях, ни позднее, на Соборе 1917-18 гг. притом, что и большинство иерархов, и Собор видели и констатировали разрушение принципов приходского устройства. Однако эта противоречивость основных решений Собора 1917-18 гг. есть противоречивость неизбежная и жизненная, поскольку, с одной стороны, неминуема «географическая» обоснованность прихода, с другой же - многие приходы к началу ХХ в. уже не имели границ.

От себя могу добавить, что, на мой взгляд, наиболее оправдан так и не услышанный в ходе предсоборной полемики подход к вопросу приходского устройства, высказанный в 1905-07 гг. Тамбовским епископом Иннокентием (Беляевым) и Финляндским архиепископом Сергием (Страгородским). «Нет нужды составлять заранее проекты приходского устройства, - писал, например, епископ Иннокентий (Беляев), - такие проекты должны быть составляемы на местах». Это мнение оставляет возможность каждому епископу вместе со своей приходской общиной, возглавляемой своим пресвитером, принимать устав, который соответствует типу и глубине вживания в Предание составляющих общину членов и внешним условиям жизни как этой приходской общины, так и всей церкви. При составлении приходского Устава 1917-18 гг. такой взгляд не получил поддержки соборного большинства. Собор выработал единый Устав для всех приходов России, в содержании которого, к сожалению, остается много недоработанного и противоречивого. Однако это не умаляет его значение. Почти сто лет спустя он по-прежнему остается в нашей церковной истории светлым маяком, пытавшимся через реформу приходского строя оживить каждого крещеного человека как члена церковного собрания.

Ольга Филиппова, бакалавр богословия,
сотрудник Свято-Филаретовского института

Из доклада «Предсоборные дискуссии и Собор 1917-18 гг.: поиск пути "благоустроения прихода"». Доклад был прочитан в сентябре 2009 г. на одном из семинаров конференции «"Дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего": общность, общение, община в современном мире»

-----------------------------

1 Тихон (Белавин), архиеп. «Отзывы епархиальных архиереев» (ОЕА). Ч.1. С.534.

2 ОЕА. Ч.3. С.231.

3 ОЕА. Ч.2. С.400-401.

4 Свод отзывов. СПб.,1906.

5 ОЕА. Ч.1. С.131-132.

6 См. Стефанович П.С. Приход и приходское духовенство в России в XVI-XVII вв. М., 2002. С.236-237.

7 См., напр., мнения архиеп. Сергия (Страгородского), еп. Кириона (Садзагелова) / Журналы и протоколы. СПб., 1907. Т.3. С.301.

8 ОЕА. Ч.3. С.235.

9 ОЕА. Ч.1. С.84.


Приводим также небольшую справку о тех архиереях, которые, может быть, менее известны читателям, чем свт. Тихон или сщмч. Владимир.

Димитрий (Ковальницкий), архиепископ Херсонский и Одесский (1839-1913). Член Предсоборного Присутствия и председатель 1-го отдела (о составе Поместного Собора и порядке рассмотрения и решения дел в нем). Председатель Комиссии по реформе духовной академии (1908 г.). Духовный писатель, церковный общественный деятель. Будучи профессором Киевской духовной академии, умел находить таланты у студентов, приучать их к серьезному научному труду и развивать в них любовь к науке и научным изысканиям. В бытность свою ректором академии пожертвовал капитал в 15.000 рублей для издания лучших студенческих работ. Широкая образованность, глубокий ум и самостоятельный, сильный характер (по его словам, он «не любил строить на чужом основании»), сердечность и обаяние стяжали ему большую популярность и высокий авторитет.

Стефан (Архангельский), архиепископ Курский и Обоянский (в начале XX в. епископ Могилёвский) (1861-1914) - духовный писатель. Ученый аскет, он еще на студенческой скамье отличался высокой религиозной настроенностью и особенной ревностью к охранению строго-церковного порядка жизни. Все его душевные интересы преимущественно сосредотачивались на изучении церковной литературы, особенно же творений любимого им русского святителя-проповедника Иннокентия Херсонского. Над переработкой нравственно-христианских поучений этого великого святителя в научную систему православно-христианского нравственного богословия трудился всю свою жизнь. За строгое отношение к духовенству был прозван «лютым». Священный Синод всегда посылал его в качестве ревизора в те епархии, где требовалась строгая ревизия.

Иннокентий (Беляев), архиепископ Карталинский и Кахетинский, Экзарх Грузии (1862-1913). Будучи епископом Тамбовским (начало XX в.), в целях более широкого развития и лучшей постановки миссионерского дела в епархии преобразовал местное Казанско-Богородичное братство для служения на более широких и деятельных началах. По возможности все духовенство было им привлечено к участию в делах миссии. С 1909 г. и до кончины член Св. Синода.

Справка сделана по материалам сайта ortho-rus.ru

 

 

КИФА №16(106) декабрь 2009 года

 
<< Предыдущая   Следующая >>

Телеграм Телеграм ВКонтакте Мы ВКонтакте Твиттер @GazetaKifa

Наверх! Наверх!