Об одиночестве рутинном и святом

Размышления после прошедшей конференции

Недавно закончился симпозиум, посвященный современным проблемам церкви и общества. Тему XIX ежегодной конференции определили слова, обращенные к рублевской иконе Святой Троицы, которая была написана в похвалу преподобному Сергию Радонежскому (XIV век был временем разобщенности), «дабы взиранием на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего».

Международная конференция «"Дабы воззрением на Святую Троицу побеждался страх перед ненавистной рознью мира сего": общность, общение, община в современном мире». Конференц-зал Всероссийской государственной библиотеки. Москва. 30 сентября.

В открытом диалоге вместе с членами церкви социологи, ученые, писатели поделились своими переживаниями о судьбе церкви и о судьбе общества. Все три дня мы, участники, жили одним духом, одной мыслью о необходимости единения и противостояния духу розни мира сего.

Приветственные слова поэтессы Ольги Седаковой, доклад которой не состоялся, об убогом и святом одиночестве затронули мои давние переживания об одиночестве в церкви. Впервые услышанные на одной из конференций слова Давида Гзгзяна о необходимости одиночества в церкви потрясли меня и заставили задуматься о том, что же такое мое одиночество и как оно может быть в церкви, в общине, где все единомысленны и единодушны.

Когда-то я убежала от рутинного мирского одиночества, где при декларировании коллективизма каждый был сам по себе именно «с ненавистной рознью». Разговоры о внутренней жизни вообще, общение на этом уровне рассматривались как психическое расстройство. Иметь свое мнение было опасно. Из моего жизненного опыта люди сторонились духовных бесед - «общение», вернее, контакты были рыночные. И это вызывало у меня болезненное переживание пустоты, неполноты жизни. Многие жили с этой печатью узника. И вырваться из этой тюрьмы мало кому удавалось без крови: кому-то пришлось оставить семью, кому-то родину, чьи-то страдания оказались несовместимыми с жизнью.

Когда я пришла в церковь, священник спросил меня: «Вы осознаете себя личностью?» Нет, не осознавала. Без церковного общения я не осознавала своей Богом данной ценности. Незаметным «маленьким человеком» жить в обществе можно менее болезненно, а для некоторых даже очень успешно, до поры. Но к ущемленному человеческому достоинству невозможно привыкнуть без потери личности. Я благодарю Бога, что Он дал мне возможность обрести церковь, а с ней и себя.

Однажды меня спросили: «Ты хочешь быть святой?» Ироничный был вопрос. Зная свою греховную природу, кто ответит утвердительно? А как же возглас священника к народу перед причастием «Святая святым»? «Быть святым значит просто быть самим собой» (Томас Мертон). И если встреча со Христом произошла, то это была встреча с самим собой во Христе. Но узнать, обрести себя без веры во Христа и без церкви - как?

Путь к самому себе, как и вообще путь к церкви, нелегок, компромиссов он не признает. Устоять на нем без внутренней молитвы, а, значит, уединения и честного взгляда в себя, без духовных усилий и покаяния нельзя. Молитва - это общение со Христом. И диалог с Ним происходит тогда, когда мы забываем о себе.

Жизнь в общине, несмотря на все внутренние потрясения и изменения, ведет меня к трезвенности (хотя хронические привычки «выживания в обществе» дают о себе знать).

После двенадцати лет в церкви я осознаю наконец ценность моей внутренней жизни. Я могу ее разделить с братьями и сестрами во Христе без боязни, что мою «единственность», непохожесть раздавят или не примут. Ведь случается, что люди в обществе, да и в церкви не ведают, что творят насилие. Главное - знать, зачем я в церкви, что в ней я «творю», открываю себя вместе со Христом людям. Этот путь жертвенной любви и свободы требует аскетики.

Совместное молитвенное служение, братские встречи и размышления о Евангелии, открытые беседы о трезвенности в братстве «Трезвение» и покаяние помогают мне обрести себя как личность и придают моей жизни определенный ритм. Сохранить этот ритм «вдоха и выдоха внутренней жизни» невозможно без веры и церкви, без общины и братства, как невозможно жить без сердца.

Ирина Зиновьева

КИФА №14(104) ноябрь 2009 года