Памятники ставят тому, кто умер

Выступление соредактора журнала «Фома» Владимира Легойды на круглом столе журналистов, прошедшем в рамках XII Рождественских чтений

Значение православной прессы сейчас трудно переоценить. Тем не менее, на качестве православной прессы это пока не очень сказывается.

О чем стоит говорить православной прессе? Прессе миссионерской прежде всего стоит говорить то, что православие - это нормально. Что я имею в виду? Нормально - значит, соответствует норме.

Дело в том, что история XX века в России приучила многих наших соотечественников к тому, что православие - это нечто неестественное, неправильное. Я имею в виду взаимоотношения с наукой и т.п. Казалось бы, мы давно из этого вышли, но, по-моему, это не совсем так. По крайней мере, по студенческой аудитории, с которой мне приходится общаться ежедневно, я могу видеть, что большинство стереотипов, которые вроде бы должны уйти и которые многим в православной среде кажутся уже отжившими, на самом деле существуют.

Другая крайность, принятая сейчас в обществе - понимание того, что православие - это не новое с точки зрения нашего богатого культурного наследия,  это то, что построило нашу культуру. Это такой большой красивый памятник. Памятник, как правило, ставят тому, кто умер. Самым страшным и самым опасным мне кажется сегодня то, что мы начинаем играть на этом поле.

У нас часто жалуются: вот нет в светских СМИ положительных публикаций о церкви. Да ерунда это, конечно, есть. Вот такие чистые публикации ни о чем. Вот будет праздник. Про все это напишут и далеко не все будут ругаться и описывать "подсвечников". Вот по телевидению прошел сюжет: некая журналистка впервые в жизни попала в Лавру, встретила иеромонаха, он ей чего-то 15 минут рассказывал. Идет абсолютно бессмысленный 30-секундный сюжет. Потому что никому ничего не понятно. Он говорит вот я стал монахом, потому что в мире все плохо, а сюда пришел - здесь хорошо. Это вырвется потом на экран. Широкая аудитория посмотрит и скажет: да-а-а. Как это прочитывается? Ребята, я к вам обращаюсь: у вас все плохо, в монастыре все хорошо. Конечно, это совершенно не отражает действительности, и формат просто не дает возможности в таком репортаже ее показать. Хотя в целом, конечно, нет никакой установки на какой-то сознательный негатив.

Так вот, очень опасно, если представители православных СМИ встроятся в эту тенденцию. А это тенденция в подлинном смысле слова. Это опасная тенденция. Это тенденция омузеивания и умирания того, что должно быть стержнем жизни. И тогда мы превратимся - и эта опасность есть - в умирающую Европу, где никто нигде особо с христианством не воюет, где вся культура уже с начала XX века производит впечатление либо покойника, либо умирающего человека. Именно потому, что религия как стержень жизни совершенно не востребована. И поэтому, очень важно говорить о том, что православие - нормально.

К великому сожалению, мы очень много говорим об Антихристе, и сегодня мы не удержались от этих разговоров. Меня это всегда поражает. Куда ни глянь - у нас везде "специалисты" по Антихристу. Все прекрасно знают - как это будет. Сколько у нас вышло сборников об Антихристе в Москве? Я уже и считать перестал. Семь? Да. Кто-то считает - и это правильно. Эти сборники надо знать в лицо.

Но начнем активнее говорить о Христе! Православные СМИ потому и называются православными, что должны говорить о сути православия, о христоцентричности православия, а не выискивать врагов и все время воевать. Я позволю себе пример со стороны, но, на мой взгляд, довольно показательный. Мы всегда говорим о сектах. Это замечательно, что у нас есть центры для реабилитации тех, кто попал к сектантам. Но, на мой взгляд, лучшая прививка от сектантского сознания, от сектантского опыта - это укорененность в своей традиции. Поэтому борьба с сектами ведется не только теми, кто работает с сектантами. Разговор о православии, нормальный позитивный разговор о Христе - это и есть основная борьба с сектами. Потому что когда человек знаком с высшей математикой его нельзя соблазнить псевдоарифметикой. А если он не знаком с высшей математикой и даже с арифметикой не знаком, а ему показывают какую-то псевдоарифметику, то он не понимает, что это псевдоарифметика, не говоря у же о каких-то других вещах.

Мне кажется, что следующий момент, которым должны заниматься СМИ - это информационное обеспечение. Это важно, это необходимо, чтобы заполнять тот информационный вакуум, о котором сегодня говорили, который до сих пор где-то существует, в отдельных областях. Но поскольку я представляю издание, которое пытается заниматься просветительской работой, то мне кажется, что здесь очень важно на этом концентрироваться. Не вокруг каких-то политических вещей, которые всегда будут вызывать множество толкований, и мы никогда здесь не договоримся. А вокруг того, что собственно составляет основное содержание нашей веры. И здесь возникает другой вопрос: насколько адекватно СМИ могут это отражать? Насколько формат СМИ - газетный, журнальный, телевизионный позволяет всерьез говорить о том, что нам дорого? Не так давно говорили в разных православных и не только православных интернет-изданиях, например на портале "Религия и СМИ" была продолжающаяся полемика по поводу того, насколько формат СМИ позволяет говорить о вере. Я считаю, что позволяет. Надо только точно расставить акценты - о чем собственно должна идти речь, а о чем говорить не стоит, но именно с таким пониманием мы должны выходить и браться за перо, или, если угодно, за клавиатуру.

КИФА №1(16) январь 2004 года