Община не должна бояться жертвовать собой

Перед большой ежегодной встречей Преображенского содружества в дни празднования Сретения Господня мы публикуем интервью по одной из основных тем этой встречи - об общине. Те люди, которые ответили на наши вопросы, не были «подобраны» каким-то особым образом. Мы совсем не думали, скажем, что среди них «обязательно должны быть священнослужители РПЦ» или «непременно должны оказаться и братья, и сестры». Мы просто представили себе, какие из общин Содружества живут церковной, полной, интересной жизнью - а потом уже просили тех, кто эти общины возглавляет или живет в них, дать небольшие интервью.

Что, на Ваш взгляд, является самым главным в общинной жизни, что делает общину общиной?

Дмитрий Гасак: Мне кажется, что главное в общинной жизни - это верить в общину как часть Церкви. Мы ведь в Символе веры исповедуем веру во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь. И в общине, где тем, кого Господь собрал, можно быть в самом близком общении, эта вера должна себя являть. При этом я не думаю, что только в этом воплощается наша вера в Церковь. Но для общинной жизни она, полагаю, - главное, потому что из веры возрастает и любовь, и общение с братьями и сестрами (само по себе слово «община» происходит от слова «общение», от того, что есть у людей общего), и надежда на то, что это малое церковное собрание способно возрастать во Христе, способно к церковному труду, служению, к жертве собой и своим, чтобы Царство Небесное являло себя на этой земле, хотя бы и «как сквозь мутное стекло»

Свящ. Павел: Для меня главным в общинной жизни является христианское общение людей, призванных Христом для жизни и служения в Церкви. Важно, чтобы община была открыта для действия Божьего через тех людей, которых собрал вместе Господь. Она является духовной средой, в которой братья и сестры могут помогать друг другу в поиске и исполнении христианского призвания каждого члена общины.

Диак. Павел: Вообще явление общины - это всегда чудо. По милости Божией люди находят в себе силы жить в Церкви вместе, «преодолевая ненавистную рознь мира сего». Когда происходит рождение общины, т.е. когда в братьях и сестрах созревает ответственное решение разделить друг с другом свой христианский путь, тогда ведь никто не знает, что его ждет в будущем. Это можно сравнить с браком. Вступая в брак, мы не можем все просчитать, что будет. Но если есть готовность подставить свое сердце для действия Божия, когда есть открытость и доверие друг другу, когда есть взаимная ответственность, а не просто желание жить для себя и делать только то, что хочу, тогда может родиться община. И эта открытость всех к слышанию воли Божией и делает общину общиной.

Сергей Нестерович: Я часто думаю над этим вопросом, но всё прихожу к выводу: община - это дар. Он или есть, или его нет. При этом общины могут выражаться в совершенно разных формах и качествах. Например, у одних будет очень просто получаться дружить, быстро находить общими усилиями выход из разных ситуаций. В то же время у других даже такой необходимости не будет.

Павел Степанов: Христианская община - это собрание верующих, стремящихся жить вместе по Евангелию, т. е. следующих за Христом, послушающихся Богу и через Него друг другу. Главным в общине является Сам Христос, через Которого община и собирается, сохраняет свое единство, служит, растет, движется вперед, исполняет свое призвание. Теряя это послушание Богу, следование за Христом, единство в Нем, а значит и свое призвание, община рассеивается.

Ольга-Олеся Сидорова: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:5). Главное - укорененность во Христе, церковность. Когда жизнь Церкви - твоя жизнь и жизнь твоей общины.

Что позволяет общине быть церковной, как она связана со всей Русской православной церковью, если она не является приходской?

Дмитрий Гасак: Подлинная христианская община является всегда открытым собранием, внутренне открытым, прежде всего. Хотя всякая община знает свои границы так же как и всякая семья, сколь бы многочисленной она ни была, знает свои границы, знает, кто в нее входит, а кто не входит, пусть даже является и другом, и благодетелем и так далее, но внутренне община должна быть открытой, чтобы служить церкви, чтобы служить тому, что больше нее, будь то братство, епархия или межправославное объединение, каким, например, является Всемирное братство православной молодежи «Синдесмос». Община должна понимать, что она является частью Церкви, причем не только Поместной церкви (хотя, конечно, каждая община должна знать, где ее дом). Это очень важно для кафолического измерения общинной жизни, без которого община замыкается и может превратиться в секту или просто исчезнуть, как было со многими общинами. Так что, думаю, главное, в чем выражается церковность, - это открытость и ответственность за большее, служение большему.

Свящ. Павел: Церковность общины заключается в перспективе служения личными дарами в Церкви каждого брата и сестры, живущих в общине. Осознание, что община является только частью Церкви, и общая ответственность за Ее жизнь, проявляющаяся через дела, послушания и служения, позволяет ей не терять церковности.

Диак. Павел: В истории церкви были примеры существования общин вне приходов или когда, например, у одной общины было несколько приходов. Конечно, настоящая христианская, православная община - всегда церковна. Ее опыт жизни коренится в традиции Церкви. Мне кажется, что главным стержнем созидания общинной жизни является стремление к тому, чтобы в своей жизни пережить, осуществить Евангелие, осуществить полноту церковного Предания. В этом отношении для нас очень важно стремиться к воцерковлению всех сторон нашей жизни, хотя почти все из нас ведут активную общественную жизнь, у всех есть семьи и т.д. Община всегда должна думать, что необходимо сейчас церкви, чем ей можно послужить. Конечно, центральное место занимает осознанное литургическое служение, молитва за своего епископа, участие в тех церковных делах, на которые есть силы. Например, у нас есть опыт, когда община целиком помогает в катехизации взрослых.

Сергей Нестерович: У нас есть уникальный дар - духовный попечитель. Можно по-разному относиться к личности батюшки. Но пример его жизни меня обличает и вдохновляет. Обличает потому, что я, будучи моложе, чуть здоровее физически, мог бы посоревноваться с ним в динамике жизни. Но, соревнуясь, проигрываю. А вдохновляет очевидный навык «жить в мире сем и быть не от мира сего». Понятно, что сила духа и физические силы несравнимы. И пример жизни и дел отца Георгия позволяет учиться тому, как Бог действует через человека. Нужно уметь быть и Богу и человеку помощником, а не противником.

Если мы будем внимательны, то можем увидеть, как единственный, самый маленький дар, данный нашему большому братству, качественно действует в человеке и через человека, если мы стремимся им служить на церковном поле жизни. Хотя наше содружество, а тем более малые братства и общины - не церковь, а лишь маленькое её проявление, служа этим даром, вкладывая всю силу веры в то, что именно РПЦ и именно МП возродится, Господь даст по нашей вере. И уже даёт! И здесь необходимо проявить веру: будучи членом епархии, быть достойным прихожанином (и дело не столько в том, чтобы стать членом какого-либо прихода, ведь исторически сложилось так, что сегодня невозможно им быть, границы очень размыты), а в том, чтобы быть всерьёз благочестивым, иметь и обретать силу благочестия, а вдохновение для этого можно черпать внутри общин и братства. Если совсем конкретнее: нужно стремиться иметь настоящие дружеские человеческие (читай: братские) отношения с епископом, священниками, диаконами и прихожанами, ищущими, начальством на работе, соседями по дому, друзьями и даже врагами. Жить так, чтобы человек стал дорог, чтобы он обрёл свою ценность. Пусть эта ценность становится настоящей, кто чего стоит, пусть того и стоит. Вот это и помогает общине быть церковной общиной, даже если на приходе кому-то ваше присутствие не в радость.

Павел Степанов: Церковность - это осуществление связей с церковью, ответственность за церковь, которая выражается в разделении ее жизни, в созидании Тела Христова, в собирании церкви через служение полученными дарами, через вхождение общины в служения церкви и восполнение и возрождение разрушенного и оскудевающего в церковной жизни. Это, прежде всего, отношение участия, небезразличия и ответственности за церковную жизнь, что проявляется через общую и личную молитву, евхаристию, свидетельство о вере, просвещение, участие в различных церковных программах и т.д.

Ольга-Олеся Сидорова: Община всегда соотносится с жизнью церкви, в т.ч. и в канонических границах. Это касается и благословения духовника, и участия в таинствах Церкви, и многого другого.

Что приводит к потере дара общинности, делает общину просто группой хорошо знакомых и хорошо относящихся друг к другу людей?

Дмттрий Гасак: Трудно сказать. Как всякая несчастная семья несчастна по-своему, так и всякая община, которая превращается в некое замкнутое пространство, по существу сектантское образование, «несчастна по-своему». Мне кажется, что здесь очень многое зависит от того, кто старший в общине, а соответственно, куда он так или иначе общину ведет. Во-вторых, здесь очень важно, какие приоритеты члены общины ставят в своей жизни, как они разрешают противоречие между духовной, церковной жизнью и жизнью семейной, воспитанием детей, как они решают проблему, с одной стороны, сохранения общинного единства, а с другой стороны, служения большему, а значит, так или иначе способности открывать свои границы и в каком-то смысле жертвовать своим общинным ради церковного. Известный евангельский парадокс - зерно, если не упадет в землю и не умрет, не даст плода - тут тоже имеет большое значение. Община не должна бояться своего умаления. Часто бывает так, что община слишком бережет себя, слишком боится кого-то принять или как-то иначе изменить форму своей жизни, забывая при этом ее цель. Община не должна бояться жертвовать собой. Не должно быть страха перед разного рода трудностями - а их миллион, человеческих, слишком человеческих проблем и трудностей, которые возникают и обостряются, когда люди сближаются, обретают более глубокое общение.

С другой стороны, важно, чтобы члены общины всегда думали, каков их путь возрастания во Христе. Часто бывает, что люди прикладывают много сил, чтобы стать общиной, но когда община рождается, когда Господь этот дар людям открывает, тогда все останавливается, и этот дар не получает раскрытия - он, как бутон, остается нераскрытым и умирает.

Свящ. Павел: Причин, ведущих к потере этого дара, очень много. Это и неспособность выстраивания приоритетов в жизни общины, и потеря подвижнического начала, отказ от призыва Христа жить по вере вместе, утрата перспективы служения, и многое другое.

Диак. Павел: Когда люди собираются вместе, может возникать множество опасностей. Одна из них - сказать, что нам хорошо вместе, и больше никто нам не нужен и ничто не нужно. Когда возникает стремление просто к теплому общению по типу какого-нибудь клуба по интересам, тогда общая жизнь теряет свою напряженность, теряет вектор развития. Если люди замыкаются на себе, то можно закрыться не только от других людей, от церкви, но и от Бога. Постоянное испытание своей жизни перед лицом Божиим позволяет избежать такого зацикливания на себе. Еще очень большая опасность - закрывать глаза на то, что кто-то грешит в общине. Не зря ап. Павел призывает нас к тому, чтобы мы обличали. Опыт такого обличения с любовью являет настоящую духовную ответственность друг за друга, без которой невозможна община.

Конечно, община не может жить сама по себе. Всегда необходимо свидетельство о качестве жизни. По нашему опыту таким свидетельством и является включенность в жизнь всей церкви через единение с другими общинами в братстве, братств - в содружестве, и служении всего нашего содружества Богу и Церкви.

Сергей Нестерович: Сегодня очевидно: причина потери этого дара - непослушание, приводящее к антипослушанию. А со всех сторон всё прикрыто благими намерениями. Но более всего общинность и общину убивает скорый суд слов, дел, намерений брата или сестры. Если каждый из нас однажды в своей жизни совершит хоть маленькое аскетическое усилие над собой и не впадёт в этот страшный грех, то он сможет вкусить сладость тайны отношений братской любви и никогда не сможет променять их на горечь осуждения и претензий.

Павел Степанов: Непослушание Богу и старшим, бесчиние, расслабленность и раздвоенность жизни, угождение людям больше, чем Богу, т.е. неверные приоритеты жизни, потеря ориентиров, пути жизни общины, движения и роста общины, нежелание жертвовать собою и своим ради служения Богу и церкви приводит к автономности жизни общины, потере призвания, движения, происходит переключение общинников друг на друга, замыкание друг на друга непосредственно, без Христа, с Ним не соотносясь. Это приводит к сектантскому сознанию, закрытости, расцерковлению общины, в ней начинают бушевать страсти и грехи, с которыми она уже не может справиться.

Ольга-Олеся Сидорова: «Кто не собирает со Мной, тот расточает» (Мф 12:30). Мне кажется, что если Христос и любовь к Нему не в центре жизни общины, то дар общинности теряется. Хотя по моему личному опыту, когда есть проблемы с общинностью, то ослабевают не только духовные связи между людьми, но и просто дружеские связи. Почему-то не хватает сил включить в свое сердце каждого из общины; с кем легче, с тем и поддерживается общение.

Что лично для вас дороже всего в общинной жизни?

Дмитрий Гасак: Духовное родство. Община - это все-таки духовно родные люди, какие бы трудности и проблемы личные или межличные они не переживали. Общину, семью духовную, часто сравнивают с семьей плотской. Но мне кажется, что в духовной семье есть значительно больший потенциал - и исторический опыт это подтверждает - для преодоления разделений, грехов, разного рода человеческой ограниченности и всякого зла. Трудно, конечно, выделить главное, но духовное родство я бы поставил сегодня на первое место. Потому что все члены общины - Христовы, а значит родные. Кто-то может сказать, что все члены Церкви - Христовы, и в этом смысле все родные. Да, это так. Но не со всеми членами церкви возможно такое близкое общение в единстве. Даже у самого общительного человека круг близких людей небольшой. Поэтому духовное родство определяет многое в жизни.

Свящ. Павел: Самое дорогое в общинной жизни -это братья и сестры во Христе, с которыми соединил Господь, сказавший однажды: «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал».

Диак. Павел: Мы недавно в общине вместе читали восемнадцатую главу Евангелия от Матфея, где говорится о том, как должна жить церковь. И вдруг мы поняли, что по-настоящему эти слова могут осуществиться, наверное, только в церковной общине, когда есть доверие и ответственность. Поэтому для меня самое главное - возможность жить по Евангелию вместе, хотя это и непросто. Опыт общины дает решимость по-настоящему изменять свою жизнь. А еще - опыт прощения, когда можно всегда оставаться самим собой.

Сергей Нестерович: Сегодня дороже всего слово, которое я могу сказать, будучи одним из братчиков, надеясь и веря в то, что другие поддержат. И когда происходит обратная связь, то совершается та литургия после литургии, то «общее дело», без которого наша жизнь может оказаться пустой. А это дело может быть очень простым: распилить дрова, пойти на выставку, помолиться... Вот так.

Павел Степанов: Важнее всего для меня путь общины, общение и служение во Христе, люди, разделяющие этот путь и служение, чем она только и может оправдаться пред Богом. Служение и общение тесно связаны, и одно раскрывает другое. Это служение - не просто функция, а обретение и раскрытие личностных даров общинников и призвания всей общины, чтобы каждый общинник, достигая христианской зрелости, «полноты возраста Христова», т. е. определенного качества жизни, служил Богу и при этом не индивидуально, а церковно, в единстве и общении с Богом и ближними.

Ольга-Олеся Сидорова: Для меня очень дорого то, что со многими братьями и сестрами из моей общины я знакома уже более 10 лет, и я верю, что со многими же буду жить общей, родной жизнью до конца своих дней и дальше.

Первая община Преображенского содружества недавно отметила свое двадцатилетие

Разве можно нас поделить?

Из писем к общине, написанных из заключения сщмч. Сергием Мечёвым

По-новому встречаю великий Праздник: в одиночестве, как грешник величайший, глубже чувствую радость Воскресения, но нет во мне обычной пастырской полноты, всегда ощущавшейся мною в этот день. Потому стонет сердце, слезят вежды! Христос, жремая Пасха, прииде, вас же, (детей моих) нет со мною.

Не все поймут меня в этом, но вы поймете.

Чувствую, что и у многих из вас сейчас на глазах слезы. Да и как не плакать нам в нарочитый сей день друг о друге? Мы не только покаяльная, но и богослужебная семья. Я не только отец ваш, но и предстоятель церкви нашей, вы не только дети мои, но и сослужители. В нас редчайшая полнота, почти не встречающаяся - полнота покаяльно-богослужебной семьи.

Я жил вами, вы - мной, все вместе через Божию Матерь, святых угодников наших и приснопамятного Батюшку - во Христе. Разве можно нас поделить? Скажите, где мои уста, где ваши? Где мое сердце, где ваше? Где моя душа, где ваша? Что в храме делалось мною, что вами? Чем я был для вас, пусть скажет сердце каждого. Я же скажу о вас: вы - мои уста, вами возносил я за богослужением мои грешные молитвы; вы - мое сердце: вы годами вкладывали в меня "своя тайная", и я все знаю, что недостойно слагал в своем сердце. Теперь оно расширено вашими сердцами, и невозможно определить, что мое, что ваше. Вы - моя душа: давно живу вашими радостями, вашими скорбями; в лучшие свои минуты чувствую, что иной жизни во мне нет.

(из письма к Пасхе 1930 года)

***

«Отцы мои! Господа ради друг друга не разлучайтеся, поелику ныне, в предбедственное время, мало найти можно, дабы с кем по совести и слово-то сказать». Феодор Свирский

Детям моим, вкупе пребывающим и в рассеянии находящимся, в день преп. Сергия, семейного праздника нашего, шлю благословение Господне!

...Зачем мне обличать вас в чем-нибудь в день, когда душа полна вами, когда хочется вам, стремящимся духом ко мне, дать слова утешения. Пойдемте лучше к великим и Величайшему и поучимся у них отношению к духовной семье. Прислушайтесь, родные, к словам моим, которые говорю от лица Господня. Господь наш Иисус Христос, пришедший на спасение всех, Сам имел на земле покаяльно-богослужебную семью - апостолов Своих. С ними Он молится, их поучает, с ними входит в Иерусалим на страдание, с ними совершает величайшее новозаветное таинство - Свою Тайную вечерю. Апостолы, призванные Господом, связанные с Ним лично, были сразу поставлены в отношение друг к другу. Что же преподал Он им в установление взаимных отношений? Своим словом и примером Он заповедует им:

1. Принимать семью, как Божию, от руки Его Им посылаемую: «Не о всем мире молю, но о тех, ихже дал еси Мне, яко Твои суть» (Ин 17: 9).

2. Пребывать с ней:

1) в единении - «Отче Святый соблюди их во Имя Твое, ихже дал еси Мне, да будут едино, якоже и Мы» (Ин 17: 11);

2) в любви - «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже возлюбих вы, да и вы любите себе». «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою» (Ин 13: 34-35);

3) в служении - «Вы глашаете Меня Учителя и Господа, и добре глаголите, есмь бо. Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должны есте друг другу умывати нозе. Образ бо дах вам: якоже Аз сотворих вам, и вы творите» (Ин 13: 13-15). «Болий в вас да будет, яко мний, и старей, яко служай» (Лк 22: 26);

4) в желании непрестанного с ней пребывания в сем веце и в грядущем. «Отче, ихже дал еси Мне, хощу, да идеже есмь Аз, и тии будут» (Ин 17: 24).

Принятие семьи своей от руки Господней, пребывание с ней в единении, в любви, в служении, и, как следствие этого - венец отношения к ней - желание непрестанного купножития с ней в сем веце и в грядущем - вот основы заповеданного нам пути, исполненного Самим Христом Спасителем.

Свет воскресения

«Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям. Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш Перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 13-16).

Эти слова обращены к тем, кто в блаженствах позван в милость хождения вслед Распятому. Если до сих пор названные блаженными казались хотя и достойными Царства Небесного, но совершенно неприспособленными к жизни на этой земле, то теперь они приравнены к самому необходимому земному благу. Они - соль земли. Они самое драгоценное, самое высшее, чем владеет земля. Без них земля не смогла бы жить. Земля держится этой солью; земля жива именно из-за них - этих нищих, незнатных, слабых, отвергнутых миром. Изгоняя учеников, земля отрицает собственную жизнь и - о чудо! - именно из-за этих изгоев способна жить дальше. Эта «божественная соль» (Гомер) проявляется в своей действенности. Она действует по всей земле. Она ее сущность. Поэтому ученикам указано не только Царство Небесное, им указана и земная миссия. Им, связанным лишь с Иисусом, указано на землю, соль которой - они. Назвав солью не Себя, а учеников, Иисус поручает им деятельность на земле. Он вовлекает их в Свою работу. Он остается в народе Израиля, а ученикам поручает всю землю. Лишь оставаясь солью, лишь сохраняя очистительную силу приправы, может соль хранить землю. Как ради себя, так и ради земли соль должна оставаться солью, община учеников должна оставаться тем, чем стала из-за призыва Христа. В этом - ее истинная деятельность на земле и ее хранящая сила. Соль должна быть нетленной и потому прочной силой очищения. Поэтому Ветхому Завету соль нужна для жертвы, поэтому в католическом обряде крещения соль кладут в рот ребенку (Исх. 30, 35; Иез. 16, 4). В нетленности соли - залог прочности общины.

«Вы - соль», а не: станьте солью! Захотеть или не захотеть стать солью не отдано на волю учеников. И их не призывают стать солью. Нет, они - соль, хотят ли того или нет, в силу настигшего их призыва. Вы - соль, а не: у вас есть соль. Захоти кто вместе с реформаторами приравнять соль к миссии учеников, это было бы сужением. Имеется в виду всё их существование, поскольку оно заново основано призывом Христа идти вслед, то существование, о котором говорили блаженства. Кто, настигнутый призывом Иисуса, идет Ему вслед, того во всем его существовании этот призыв сделал солью земли.

Разумеется, есть другая возможность: соль станет пресной, перестанет быть солью. Она перестанет быть действенной. Тогда, конечно, она лишь на то и будет годна, чтобы ее выбросить. В этом отличие соли. Всякую вещь можно посолить, но ставшую пресной соль уже ничем не посолишь. Любое, самое испорченное вещество можно спасти солью, лишь ставшая пресной соль испорчена безнадежно. Вот другая сторона дела. Вот грозящий общине учеников суд. Земля может спастись общиной, лишь община, переставшая быть собой, пропала безвозвратно. Призыв Иисуса Христа значит: быть солью земли или уничтожиться, идти вслед или - сам призыв уничтожит позванного. Еще одной возможности спастись нет. Ее и не может быть.

Не только невидимой действенностью соли, но и видимым свечением света наделяет призыв Иисуса общину учеников. «Вы свет» - опять-таки не: станьте светом! Светом их сделал сам призыв. Иначе и быть не может: они свет, который виден; будь иначе, было бы ясно, что призыв их покинул. Хотеть стать светом миру - что за недостижимая, бессмысленная цель для учеников Иисуса, для этих учеников! Они уже им стали - из-за призыва, в хождении вслед. Опять-таки не: у вас есть свет, но: вы свет! Свет - это не что-то вам данное, скажем, ваша проповедь, но вы сами. Тот самый, Кто Сам говорит о Себе: Я Свет, - Сам говорит и Своим ученикам: вы свет во всей вашей жизни, пока вы держитесь призыва. А раз вы свет, то уже не можете укрыться, даже если бы и захотели. Свет светит, и город на горе не может укрыться. Просто не может. Он виден издалека, будь это укрепленный город, охраняемый замок или руины.

...Но каким же светом должны светить идущие вслед Иисусу, ученики из Блаженств? Какой свет должен исходить с того места, на которое имеют право только ученики? Что общего у невидимости и укрытости Иисусова креста, лежащего на учениках, со светом, который должен светить? Не следует ли из его укрытости, что и ученики должны быть в укрытости, а не на свету? Такой вывод - дурной софизм, выводящий из креста Иисуса мироподобие Церкви. Разве простому слушателю не очевидно, что именно там, у креста, стало видно что-то чрезвычайное? Разве крест - это не то, что к ужасу остальных стало неслыханно видимо в любой тьме? Разве плохо видно, что Христос отвержен и должен пострадать, что Его жизнь кончается за воротами города, на холме позора? Это ли невидимость?

Крест - вот необычайный, светящий здесь свет, в котором только и видны все добрые дела учеников. Ни разу нет речи о том, что видим становится Бог; нет, видны «добрые дела», и за них люди хвалят Бога. Становится виден крест и дела креста, становятся видны нужда и отречение тех, кто назван блаженными. Но за крест и такую общину уже нельзя хвалить человека, хвалить за них можно только Бога. Будь добрые дела человеческими добродетелями, тогда бы за них хвалили не Отца, а ученика. Но нечего хвалить в несущем крест ученике, в общине, свет которой так светит, которая так заметна на горе, - за их добрые дела можно хвалить только Отца на небесах. Поэтому люди видят крест и общину креста - и верят в Бога. Но это свет воскресения.

Из книги Дитриха Бонхёффера «Хождение вслед»

КИФА №2(92) февраль 2009 года