|
«НАШЕ ДВИЖЕНИЕ ВОЗНИКЛО ЕСТЕСТВЕННО...»
Из истории Сретенско-Преображенского братства Богослужение в подвале дома, стоящего рядом с полностью разрушенным храмом, г. Электроугли, 1990 г.
Традиционные встречи на Преображение - Преображенские соборы - не прерываясь ни разу, все эти годы собирали членов братства. Но если сначала все могли встретиться на праздничной трапезе за одним (пусть и очень большим) столом, то скоро это стало невозможно. За пятнадцать лет братство выросло в Содружество, объединяющее более десяти малых православных братств, и на Преображение из разных городов и стран встретиться друг с другом приезжает около тысячи человек. В последние годы каждая такая встреча заканчивалась обсуждением и принятием «темы года» - наиболее актуальной духовной проблемы, которую члены братства старались за год не только обсудить, но и «прожить». Тема этого года - «о мирном и непримиримом противостоянии злу» - не может не напомнить нам еще об одном, куда менее радостном юбилее - пятилетии начала последней волны открытых гонений на Преображенское братство. В июне 2000 года в свет вышел сборник под названием «Суд им давно готов», авторы которого обвинили духовного попечителя Преображенского содружества, свящ. Георгия Кочеткова, во всех мыслимых и немыслимых (в том числе взаимоисключающих) ересях. Сегодня на центральном развороте нашего номера мы вспоминаем о начале истории Преображенского братства. Наверное, можно было бы опубликовать и какие-то статьи, касающиеся «Суда...», но, как нам кажется, и само это издание, и споры вокруг него давно забыты и осмеяны (какое-то время после выхода сборника члены братства звали друг друга к обеду со словами: «Суп им давно готов!») Наверное, лучшим ответом на клевету и ложь будет правда, усилие памяти сохранить все так, как оно было на самом деле. В 1990 году законодательно были сняты постановления, ограничивавшие права верующих в советском государстве. Так, Закон «О свободе вероисповедания», принятый Верховным Советом РСФСР 25.10.1990 г. отменил положения декрета Совета Народных Комиссаров «Об отделении Церкви от государства и школы от церкви» и Постановления ВЦИК и СНК от 8.04.1929 «О религиозных организациях». Были сняты также все ограничения на деятельность религиозных организаций по распространению своих вероучений и религиозному образованию и просвещению детей, молодежи и взрослых. За короткий срок в несколько раз увеличилось количество религиозных объединений различных конфессий, активизировалась их деятельность в обществе, выросло число последователей. Падение советской власти сопровождалось вдохновением и надеждами людей, которые долгое время не имели свободы слова, а теперь, казалось, ее обрели. Многие запретные темы открылись для обсуждения. Теперь можно было открыто интересоваться жизнью церкви. При этом церковь оказалась в центре общественного внимания. О проблемах церковной жизни заговорили более открыто: обсуждались недостаточное качество богословского образования в духовных семинариях и академиях, непонятность богослужебного языка и самого богослужения, низкий уровень издательской деятельности и т.д. Стали говорить о необходимости дисциплины и высоких нравственных требований к клирикам и епископату, о предоставлении больших возможностей для служения мирян в церкви, о трудности миссии, адресованной постсоветскому человеку. Как только стало возможно всерьез говорить о проблемах внутрицерковной жизни, неизбежно встал вопрос о том, как их решать. Были люди, которые не без основания говорили о том, что у Русской православной церкви может не оказаться сил отвечать быстро и качественно на столь серьезные запросы времени. Действительно, в целом церковь была не готова отвечать на открывающиеся возможности. Священники тысячами крестили людей, до ста человек в день, а после крещения ни разу их не видели. "Я все больше и больше вспоминаю тех 200 человек, которых я крестил летом 1993 г. Ведь никто из них не пришел в Церковь! Мы взяли с них деньги, но не сделали ничего, чтобы помочь им воспринять благодатный дар Вечной Жизни. У меня теперь устойчивое ощущение, что руки мои в крови: сколько я загубил жизней и судеб из-за того, что не подготовил людей к крещению и не дал им возможность воспользоваться шансом, предоставленным Богом!" - так говорил позже об этом один из них. Итак, в начале 1990-х годов церковь стала свободна от государства и могла открыто и смело действовать на путях возрождения. Одним из движений, поставивших именно возрождение церкви своей целью, был в эти годы братский круг дьякона Георгия Кочеткова. Главными направлениями деятельности братского круга, ставшего основой для родившегося Сретенско-Преображенского братства, были: - собирание общинной и братской жизни; - миссия и катехизация; - просвещение и духовное образование; - возрождение храмов; работа над тем, чтобы богослужение было более понятным и действенным; - благотворительная деятельность, работа с детьми и молодежью; - возрождение братских отношений с христианами разных конфессий; - издательская деятельность; - собирание всех живых христианских сил на ежегодные соборы, конференции и т.д. После рождения в рамках этого круга первой общины (в 1988 г.) за два года появилось еще две. Этот факт был важен не только потому, что еще две группы не так давно воцерковившихся людей приобщились к подлинной общинности, потребовавшей от них усилий для воцерковления всех сторон их жизни и принятия на себя ответственности за общину, церковь и, в конечном счете, за весь мир. Рождение новых общин показало, что ситуация первой общины не является абсолютно уникальной. С одной стороны, она уникальна постольку, поскольку уникальны рождение и жизнь каждой настоящей церковной общины с точки зрения ее общения с Богом, людей друг с другом, церковью и миром. С другой стороны, оказалось, что этот путь общинной жизни действительно открыт для всех реально воцерковившихся и свободно его выбирающих людей. Размышления и усилия многих лет привели к реальным плодам. Теперь стало ясно, что можно предложить всем тем, кто огласился в разные годы и к 1990 г. несколько выпал из поля зрения братского круга. В конце концов, с ними со всеми можно было поделиться радостью обретения большей полноты жизни, чем это было раньше.  Афанасьевские чтения, 1993 г.
Появление братства стало реальным плодом многих лет собирания церковных сил в братском кругу отца Георгия Кочеткова. Через несколько недель после первого Преображенского собора собралось впервые и братство "Сретение", вскоре получившее официальную регистрацию. Церкви разрешили сразу делать очень многое - открывать богословские институты, восстанавливать храмы, заниматься открыто катехизацией, издательской деятельностью. Все это можно было делать - были бы только опыт и силы. У отца Георгия и его братства они были. Дьякон Георгий, еще будучи чтецом в московском храме у Речного вокзала, стал вместе с братьями и сестрами из его общины добиваться передачи церкви двух храмов, находившихся также неподалеку от Речного вокзала. Поэтому, когда в 1990 г. появилось юридическое лицо братства "Сретение" - одноименная общественная организация - стало понятно, что нужно делать для возвращения храмов русской православной церкви. По существовавшему в это время законодательству в качестве формального представителя церкви должна была выступать "двадцатка" - 20 человек, которые брали на себя ответственность за передаваемый храм. В число "двадцаток" входили не только члены братства "Сретение", однако от братства требовалась поддержка в виде ходатайств. Это было вызвано тем, что на уровне местных властей отношение к церкви оставалось крайне негативным. Если о передаче храмов ходатайствовала церковь, то результат обычно был отрицательным. Общественная организация "Сретение" имела больше влияния и веса в эти годы. Практически сразу после регистрации братства были поданы документы в соответствующие инстанции о передаче церкви четырех московских храмов, расположенных в центре города: Рождественского храма бывшего Рождественского монастыря, Владимирского собора бывшего Сретенского монастыря, храма Успения Богородицы в Печатниках и храма прп. Федора Студита. Каждый из этих храмов в течение нескольких лет приходилось восстанавливать, ремонтировать, находить для этого силы и средства. Важно заметить, что Сретенско-Преображенское братство в борьбе за каждый из перечисленных храмов никогда не прибегало к насильственным методам, сделав это изначальным принципом своей деятельности. Это было тем более важно, что другие православные организации и братства этого принципа обычно не придерживались и часто захватывали храмы при поддержке тех или иных вооруженных лиц. Отец Георгий старался, не отступая от традиции, но принимая ее наиболее глубокие пласты, делать все, чтобы богослужение было понятным для участвующих в нем. "С самого начала я решил, что надо не реформировать что-то в церкви, а просто служить по совести. И по совести я не мог служить так, как я это знал, умел, как это было принято на всех приходах. Я сразу стал по возможности максимально русифицировать все богослужебные тексты для того, чтобы, во-первых, я сам что-то понимал, во-вторых, чтобы другие могли хоть что-то понимать - не думать, что они понимают, а понимать". В дальнейшем, будучи настоятелем Владимирского и Успенского храмов, отец Георгий придерживался тех же принципов: устраивать богослужение в соответствии с церковной традицией, заботиться о понятности богослужения и, в первую очередь, богослужебного языка и о живом, личном участии в нем всех присутствующих. Следует заметить, что такой подход к богослужению способствовал и более высокому качеству оглашения, и более успешному собиранию братских сил, т.к. богослужение помогало войти более глубоко в традицию Православия. Тема различия и сходства между приходом и общиной интересовала отца Георгия давно, еще со времени первых размышлений об общинной жизни в 70-х годах. Этой темы он касается и в 1988 г. в работе "Приходские общины в православной церкви и потребности современного общества в СССР". В 2001 г. протопр. Виталий Боровой нашел соответствующие терминологические определения, различив приходскую и общинную экклезиологии. Считая приходскую систему явно не отвечающей в полноте на все духовные запросы современных христиан, но и не желая преуменьшать ее значение в современной церковной действительности, отец Георгий старался сделать свой приход, на котором служил, не только миссионерским, но и общинным. Катехизация В начале 90-х потребность в катехизации взрослых была необычайно велика. Братство стало проводить открытые встречи, после которых обычно собирались группы желающих начать оглашение, три раза в год - на Рождество, на Пасху и на Успение. Набиралось сразу по несколько групп, иногда более десяти. До этого времени отец Георгий практически сам проводил оглашение во всех группах, помогал ему в основном А.М. Копировский, но теперь его помощи явно не хватало. Однако в братском кругу, в первую очередь, в общинах, появились люди, на которых можно было опереться. Отец Георгий давал им свои конспекты, аудиозаписи, чтобы они без его присутствия вели встречи второго этапа оглашения, а первый и третий этапы проводил сам. С 1990 - 91 гг. некоторые помощники стали уже самостоятельными катехизаторами. Примерно в это же время в оглашении появился еще один этап - "пустыня", в которую нововоцерковленным предлагалось уйти по окончании третьего этапа. Этого этапа не было при написании отцом Георгием диссертации. "Пустыня" предназначалась для того, чтобы человек, прошедший оглашение, мог остановиться, прислушаться к себе и сделать выбор своего дальнейшего пути в церкви. В это время катехизаторы оставляли нововоцерковленных как бы без своего попечения - без совместных встреч, без требований регулярно ходить в храм, молиться или делать что-либо еще. Каждый человек имел полную возможность определить для себя, каким теперь он видит свой путь в церкви. Примерно через сорок дней "пустыня" заканчивалась, и всех "пустынников" приглашали на встречу, называвшуюся "выход из пустыни". Терминология, связанная с темой пустыни, основана целиком на библейских текстах. Можно вспомнить 40 лет пребывания в пустыне израильского народа, 40 дней пребывания Моисея на горе Синай и особенно 40 дней пребывания Господа в пустыне перед Его выходом на служение. Человеку перед совершением серьезного шага в духовной жизни свойственна потребность уединения и совершения своего выбора в полной свободе, без влияния каких бы то ни было авторитетов и обстоятельств внешней жизни. Однако отсутствие каких-либо свидетельств о существовании подобных форм в жизни ранней церкви позволяет предположить, что такого этапа в древней катехизации не было. Поэтому не случайно в системе катехизации, принятой в Сретенско-Преображенском братстве, этот этап возник непосредственно вскоре после рождения самого братства. В древней церкви у человека практически не было необходимости выбирать какие-либо формы церковной жизни, т.к. в нормальном случае он воцерковлялся сразу в общину. После современного же оглашения человек оказывается перед нелегким выбором - прилепиться к привычному, "традиционному" приходскому образу жизни или жить не только на приходе, но и в том братстве, с помощью которого он пришел к вере. Именно на принятие такого решения и дается время "пустыни". С 1990 г. к отцу Георгию с просьбой о проведении заочного оглашения стали обращаться люди из других городов. Братство не сразу согласилось проводить индивидуальную катехизацию заочно: была опасность редуцированного, неполного прохождения оглашения. Возможность отвечать за качество катехизации при регулярности встреч катехизатора с оглашаемыми раз в два-три месяца была ограниченной. Однако по настоянию желающих стали проводить заочное оглашение при условии регулярных встреч с катехизатором в течение всего года. География индивидуального оглашения тех лет обрисовывает карту бывшего СССР: Ташкент, Нарва, Свердловская область, Калининград, Алтайский край, Сахалинская область, Башкирия, Соловки и т.д. Институт Еще в 1988 г. неофициально состоялся первый набор из 12 студентов в Московскую высшую православно-христианскую школу (ныне - Свято-Филаретовский институт). К этому времени дьякон Георгий Кочетков полностью разработал учебные программы четырех уровней школы: оглашения, богословских курсов, бакалавриата, магистратуры. В 1990 г. вышло официальное разрешение на открытие богословских учебных заведений на уровне закона, что дало возможность Школе после двух лет существования войти в состав Российского открытого университета в качестве его богословского факультета. В 1992 г. МВПХШ была зарегистрирована как самостоятельное высшее учебное заведение. Работа над улучшением устройства Школы шла постоянно. Увеличивалось количество и уточнялись программы преподаваемых предметов, приглашались новые преподаватели, возрастало число студентов. С самого начала существования Школы в ней читались курсы, которых тогда не было больше ни в одном другом богословском институте России, - такие, как миссиология, катехетика, мистика, антропология и т.д.  Владимирский собор Сретенского монастыря, нач. 1990-х гг.
В братстве естественным образом появлялись различные детские программы - братскими силами открылись православный детский сад, воскресная школа, возникли скаутская дружина, молодежная группа. Существовала особая группа педагогов и их добровольных помощников, которая заботилась о том, чтобы маленькие дети были заняты интересными играми во время части богослужения. Детей постарше учили активному участию в службе, а не пассивному присутствию. Когда вставал вопрос о необходимости заботы о престарелых, малоимущих, больных, в т.ч. и просто живущих рядом с храмом, не являвшихся членами братства, то постепенно решались и эти проблемы. Как и раньше, в братстве старались ничего не делать натужно, по каким-то внешним рекомендациям. Отец Георгий учил братьев и сестер быстро реагировать на запросы жизни. Дефицит качественной православной литературы, существовавший с советского времени, еще не был закрыт, поэтому братство занялось изданием книг. С августа 1990 года начал выходить журнал "Православная община". В журнале или в отдельных изданиях печатались малоизвестные или впервые переведенные на русский язык труды таких мыслителей, церковных деятелей и богословов, как Н.А. Бердяев, прот. Николай Афанасьев, прот. Сергий Булгаков, протопр. Александр Шмеман и многих других. Сретенско-Преображенское братство стало одним из немногих собраний православных христиан, ответивших на неожиданно открывшиеся возможности сразу практически по всем направлениям. Сейчас отец Георгий так комментирует этот феномен: "Наше движение возникло естественно именно потому, что мы готовились к полноте церковной жизни и хотели этой полноты. Мне приходилось об этом думать еще тогда, когда была сильна советская власть. Именно подготовка к полноте церковной жизни, к полноте церковного, святоотеческого, апостольского предания, желание исполнять волю Божью... заставляет нас быть тем, чем мы являемся" . Основным служением братства в эти годы по-прежнему оставалась катехизация. Появление общин и братства существенно изменило условия окончания оглашения. Теперь воцерковляемые не могли не встать перед выбором формы своей жизни в церкви: только приход или еще и принятие братской жизни как наиболее соответствующей евангельскому духу формы жизни в церкви. Нельзя сказать, что все оглашаемые становились автоматически активными членами братства, большой процент огласившихся не входил в него. Многие после оглашения нашли себя в послушаниях на клиросе, в алтаре, в каких-либо учреждениях при приходах, т.к. наученные вере активные прихожане востребованы везде. Следует отметить, что пополнение братства за счет огласившихся никогда не было задачей оглашения. Наоборот, одним из принципов оглашения изначально было то, что оно помогает человеку придти к Богу и в Церковь и проводится отнюдь не для того, чтобы приводить к себе - лишь в свой храм, в свою общину, в свое братство. Никаких "частных целей" у катехизаторов быть не должно. Как уже говорилось, в эти годы появилось сначала индивидуальное, а затем - групповое заочное оглашение. Таким образом, опыт катехизации стал распространяться по территории всего бывшего СССР, а впоследствии - и за ее пределами. Анастасия НАКОНЕЧНАЯ КИФА №6(33) июнь 2005 года |
