СЛЕДУЮЩЕГО ПОКОЛЕНИЯ УЖЕ НЕТ

Интервью с председателем русского православного молодежного кружка

Кифа:  Кирилл Борисович, расскажите, пожалуйста, о Вашем кружке.

К.Б.Глушков: В 1963 году в приходе Успенского кафедрального собора города Хельсинки мы организовали русский молодежный кружок, который собирался по пятницам каждую неделю в одно и то же время. Всегда была одинаковая программа: сначала доклад, потом пение русских песен и общее чаепитие. Обычно собиралось человек сорок. Всего в кружке насчитывалось больше ста членов, может быть, сто пятьдесят.

У нас были театральная, танцевальная и иконописная группы. Самая сильная, конечно, была иконописная. Со временем она распространилась на всю страну. И по сей день в каждой деревне пишут иконы. А в то время члены нашего кружка первыми в Финляндии занялись иконописью. Помогало нам парижское Общество иконы, которое возглавлял ныне покойный Леонид Успенский. Наша молодежь, в отличие от большинства финнов, говорила по-французски (финны чаще неплохо владеют английским), поэтому наши кружковцы смогли учиться во Франции. С 1964 года к Успенскому в Париж из Финляндии стали ездить учиться иконописи русские женщины и девушки. Потом мы получили от него курс иконописи, моя супруга Марьяна его отредактировала, а финская православная молодежная организация напечатала и по сей день, уже почти сорок лет, его распространяет. Мы перевели этот курс на разные языки, например, в этом году - на шведский. Вот только получили из типографии эти брошюрки на шведском.

Еще мы начали служить на шведском языке, чтобы разбавить  двунациональность Финляндской православной церкви - как будто в ней могут быть только финны или русские, но ведь шведы в ней тоже есть. В Финляндии тогда действовал дискриминационный закон о том, что нельзя служить на приходе не по-фински (фактически это значило по-церковнославянски) без разрешения епископа. Но когда появилось богослужение на шведском языке, то ситуация изменилась, потому что шведский - второй государственный язык. Требовать обязательного разрешения в этом случае значило нарушать конституцию Финляндии. В результате стало возможным не спрашивать разрешения и для того, чтобы служить на других языках. Одним словом, кружок работал, крутился-вертелся, потом поменялся председатель, и все потихоньку развалилось.

Вот я завтра увижу всех кружковцев, которым уже по 60 лет. Что меня удивляет до сих пор, так это то, что многие члены кружка вступали в брак с инославными и крестили детей в лютеранской церкви.

Кифа: То есть  следующего православного поколения у вас уже нет?

К.Б. Глушков: Да, следующего поколения у нас нет. А из моего поколения еще не умер никто, кроме четверых. Царство им Небесное! Все другие до сих пор живы. Ох уж эта молодежная работа - один у тебя не ходит два года, другой - четыре, третий - пришел два раза и пропал. Наши родители очень поддерживали кружок, переживали, если на нем что-то неправильно говорили о Достоевском или о ком-то еще.

Кифа: На какие темы обычно были доклады?

К.Б. Глушков: На темы православия или русской литературы, архитектуры, иконописи и т.п. Доклады читали обычно русские эмигранты старшего поколения. В 60-е годы было еще много выходцев из царской России. У нас делал очень много докладов архитектор Иван Николаевич Кудрявцев, построивший Ново-Валаамский монастырь и кладбищенскую церковь св. Ильи в Хельсинки.

Когда приезжал из Советского Союза благочинный приходов Московского патриархата, мы всегда приглашали его выступить, потому что считали, что у нас не должно быть какого-то антисоветского чувства, что не надо быть ни "правыми", ни "левыми".

Ко мне как-то пришли из левой русской организации и сказали: «Слушай, Кирилл, - вы не имеете права открывать в Финляндии молодежную работу, которая не подчиняется Русскому культурно-демократическому союзу» - была такая просоветская организация. Я сказал им: "Идите сами знаете куда". С 1945 по 1963 годы фактически все русские организации в Финляндии были закрыты по требованию советской контрольной комиссии, работавшей под руководством Жданова на финской территории после войны.

Кифа: Вы не помните Веру Армфельдт?

К.Б. Глушков: Которая с отцом Иоанном (Алексеевым) (Валаамским старцем - прим. ред.) переписывалась? Я помню ее лично, но она не выступала у нас с докладами. Она была в РСХД, их потом запретили по требованию комиссии Жданова. У нас с РСХД ничего общего не было. Мы не хотели общаться с белыми эмигрантами в Париже. Поэтому было несправедливо то, что журнал «Наука и религия» нас облаял за это. Ничего общего мы с ними не имели. Леонид Успенский, у которого учились иконописи наши девушки, был гражданином Советского Союза - сразу после войны какое-то время многие эмигранты брали советское гражданство.

Вот в таких условиях пришлось нам заниматься православной молодежной работой среди русских в Финляндии.

Беседовал Александр БУРОВ

на фото: Успенский собор в Хельсинки (www.ort.fi/helsinki) 

КИФА № 2(29) февраль 2005 года