Господь даёт нам уроки, которые надо правильно понимать

Беседа с протоиереем Александром Ранне, клириком Софийского собора г. Новгород, доцентом Санкт-Петербургской духовной академии

- Отец Александр, не могли бы Вы прокомментировать какие-то острые вопросы, которые начали активно обсуждаться в последнее время, в частности, в связи с письмом еп. Диомида? Так, вновь поднимается тема экуменизма как «вселенской ереси»...

Прот. Александр Ранне: Что такое вообще экуменизм? Экуменизм не может быть ересью, потому что это не учение, а движение, это поиск единения христиан. Когда мы говорим о единении, мы не говорим, даже и не думаем о каких-то компромиссах, о том, что мы откажемся от истины, найдём какое-то там среднее мнение и на этом построим единство. Нет. Экуменизм - это поиск истины, которую мы одинаково понимаем. Но не так-то просто найти эту истину, которая в полноте содержится в Церкви, раскрыть её для себя и для других.

Конечно, с моей точки зрения, единство, о котором молился Господь наш Иисус Христос в Своей первосвященнической молитве перед страданием, - это огромный дар, и он даётся от Бога, но только он даётся тем, кто к этому единству искренне стремится, кто его хочет. Если люди этого единства не хотят, то как Бог может дать им его? Если мы посмотрим на все униатские соборы - ливонский, флорентийский, брестский: разве там было желание единения? Там было желание спастись от турок, захватить власть и т.п. Ну и как там могло что-нибудь получиться? Не могло. Так что когда и в других конфессиях, и у нас будет желание единства в любви, желание объединиться с братьями, тогда Господь и даст нам это единство. А пока - что нам об этом говорить!

Важно еще учитывать и то, что в подобных вопросах всегда может быть два подхода. Одни всегда будут говорить и искать, что «у них» не так, что плохо. Но можно делать и по-другому - пытаться понять, оправдать, найти какие-то возможности, зацепки какие-нибудь, чтобы смягчить разногласия.

Помните, как слово «дьявол» переводится на русский язык? Это обвинитель - тот, кто обвиняет. Кого он обвиняет? Он обвиняет человека (как, скажем, в первой главе книги Иова) в том, что тот плохой. Зачем? Чтобы сказать: Бог плохой, и значит, он - не Бог. Так что в основе такого обвинения лежит атеизм. Христос же - это Тот, Кто пришёл спасти, оправдать. Так что мы должны выбрать, на чьей стороне мы остаёмся. Это, конечно, не значит, что мы должны не замечать явных грехов, явного ухода от истины. Это невозможно. Грех должен называться грехом. Мы не можем счесть просто особенностями западного менталитета, например, насильственное внедрение толерантности к гомосексуализму. Грех есть грех всегда. Но в то же самое время есть разница в том, как мать относится к своему сыну-грешнику - и сосед к её сыну-грешнику. Это разное отношение. Она скажет: «Он всё-таки хороший, он, конечно, согрешил, но я ведь его знаю ещё ребёнком, у него нутро хорошее». Она будет всячески смягчать, пытаться оправдать. А сосед скажет - «да знаю я его, носился с детских лет всюду, пьянствовал, в тюрьму его скорее, и всё».

Мы как христиане должны понять, какими мы должны быть по отношению к другим людям, тем более христианам. Поэтому надо быть спокойными и в разговоре с теми, кто, с нашей точки зрения, занимает неправильную позицию. Нужно попытаться их понять и своим терпением смягчить их оппозицию. Другого выхода нет. Надо с терпением пытаться объяснить, научить, дать понять, а иногда и промолчать, чтобы человек, в жизни испытав плоды своей неправды, что-то сам понял.

Ну и, конечно, в нашей истории много такого, что является уроком для нас в этом отношении. Приведу лишь один пример. У нас есть прихожанка, Мария Петровна, её крестным отцом был митрополит Иосиф Петровых, мученик, он причислен к лику святых.

У Марии Петровны была очень религиозная семья. Они были очень богатыми, держали свои магазины. И, конечно, по окончании НЭПа всю семью арестовали, и они с мамой остались вдвоём. У них отобрали всё - не только магазины, но и дом, в котором они жили, и они остались на улице. Так вот, их никто не взял к себе, только одна польская семья, католики. Я не хочу сказать, что все православные плохие, но бывает и так. В жизни, которая очень сложна, Господь даёт уроки, которые надо правильно понимать и анализировать, и на самом деле человек должен быть другом ближнему, вот и всё.

А сегодня вокруг всего этого очень часто начинается политическая игра. Может быть, еп. Диомид и не думал ничего особенного, просто его подставили. Нужно иметь в виду, что мы живём в очень страшном греховном мире, который весь переплетён этим мёртвым политиканством. Да, кому-то очень хочется, чтобы мы в церкви не соединялись, а разъединялись. А нам надо быть едиными.

- Есть сторонники разного подхода к миссии среди молодёжи. Есть люди, которые считают, что нужно не то чтобы внедряться в современную молодёжную среду, но буквально использовать характерные для нее слэнговые обороты речи и т.п. Как Вы к этому относитесь?

О. Александр: Я отношусь к этому отрицательно. Наоборот, наверное, надо каким-то образом через личный пример сказать, что можно и по-другому жить в том, что касается и молодёжных тусовок, и этих слов не очень хороших, и этой музыки. Ну зачем, если меня от этой музыки тошнит, я пойду туда?

- Говорят, что если молодёжи это более понятно, то, может быть, стоит и самому как-то пытаться говорить на их языке?

О. Александр: Нет, это не тот язык. Что такое вообще язык? Язык бывает разный - медицинский, философский, уличный и так далее. А надо говорить на языке сердца. Господь ведь нас слышит не на французском, итальянском или на медицинском, Он слышит наше сердце. Вот так и с молодёжью надо говорить - не на извращённом языке, а на простом русском языке, и если это будет искренний язык, я думаю, они его поймут. А если стараться некоторым образом «подлизываться» к ним, я думаю, они сами не будут вас уважать. Представьте: приходит священник в рясе и начинает что-то говорить на жаргоне. Я этого не понимаю. Надо всегда быть самим собой, просто надо быть искренним, нужно быть интересным для молодёжи, хотя зачастую и непонятно, как это сделать. Что, Христос приспосабливался к языку фарисеев, что ли? Не приспосабливался. А ведь фарисей - это был человек своеобразный. Но Христос действительно оставался самим собой. Конечно, с другой стороны Вы можете привести мне пример апостола Павла, который в Ареопаге пытался говорить на языке философов. Но все-таки это нечто другое, специфическое, не относящееся к моральному уровню. Всё-таки язык молодёжи - он часто безнравственен, прямо сказать, ну, нельзя на нём говорить.

- У нас несколько лет назад была конференция, посвящённая языку церкви. Понятно, что есть проблема языка богослужения, проблема перевода, но интересно, что главный тезис, который прозвучал на этой конференции, - это то, что язык церкви - это язык не русский или церковнославянский, это язык любви. То, что Вы сейчас сказали, мне кажется, очень созвучно этому тезису.

О. Александр: Да, конечно! Что же касается богослужебного языка, я просто своё видение скажу. Я не считаю, что нужно переводить богослужение на современный русский язык. Слишком много теряется очень красивого и глубокого. Но в то же время язык должен постоянно развиваться и быть прозрачным для понимания, это очевидно. Здесь нужны очень талантливые люди, которые бы касались языка таким образом, чтобы не испортить его, чтобы не трогать то, что слишком красиво, но, тем не менее, приблизить его к пониманию.

- Я заметил, что Вы во время службы проводите небольшую русификацию, например, произносите не «Спаса», а «Спасителя» и т.п.

О. Александр: Да, я это делаю иногда и в других местах, при чтении Евангелия ввожу какие-то русские слова, чтобы сделать текст более понятным. Для меня главное - постараться донести содержание. Ведь можно и по-русски прочитать так, что человек ничего не поймёт, а можно по-церковнославянски с маленькой корректурой прочитать так, что всё будет ясно. Это очень важно, это вопрос очень живой и животрепещущий, им надо заниматься. Но резкие движения, по-моему, не нужно делать.

- Батюшка, а как Вы относитесь к библейским переводам Сергея Сергеевича Аверинцева?

О. Александр: Мне больше нравятся псалмы в его переводе, но и переводы Евангелия очень хорошие. Вопрос в том, чтобы такие переводы были адаптированы к церковной жизни, к церковному сознанию. Но пока у нас ещё церковное сознание не очень развито, поэтому, когда что-то происходит, мало кто знает об этом. Разговор о том, хорош ли перевод, какие места удачные, какие места неудачные, должен вестись, но он должен вестись нормальным языком.

- Если вернуться к проблеме миссии среди молодежи - не могли бы Вы рассказать, что делается для этого в Новгороде?

О. Александр: При каждом приходе есть воскресная школа, большой частью которой является молодёжная группа. В каждой группе есть своё направление деятельности. Здесь, в Софийском соборе, ребята в основном поют в хоре. Правда, здесь начальник воскресной школы - регент собора. Ещё они выпускают газету сами, выезжают в летний лагерь. Наверное, Вы знаете, что в Софийском соборе была чрезвычайно богатая древними рукописями библиотека, которая сегодня находится в разных фондах, и, собственно не существует как историческая единица. Но мы начали собирать книжечки для прихожан, устроили небольшую библиотеку, и ее смотритель, Маргарита Евгеньевна, тоже  занимается молодёжью, ставит праздничные спектакли, которые обычно в помещении библиотеки и проходят.

В других приходах направленность работы может быть несколько другой. Скажем, в Покровском соборе каждый год устраивают для всех воскресных школ  соревнования по футболу. В Успенской церкви молодежная группа любит в походы ходить, на плотах по Мсте или еще куда-нибудь. Есть еще 20-я школа, православно ориентированная. Они ездят в паломнические поездки, для мальчиков есть военно-патриотический лагерь.

Главное, в чём задача, - чтобы они росли при церкви вместе. Ничего не надо выдумывать, надо, чтобы им было друг с другом интересно, но при церкви, а не где-то в другом месте.

Правда, к сожалению, молодёжи активной, такой, которая бы горела желанием что-нибудь придумать, в чём-нибудь участвовать, сейчас, конечно, мало. Редко попадаются люди, бурлящие инициативой. Мы всё-таки больше - обломовы, в Новгороде это особенно чувствуется, болото кругом.

- По Вам не скажешь.

О. Александр: А я из Петербурга.

Новгород, июль 2007 г.

Вопросы задавали Сергей Озерский и братья и сёстры Крестовоздвиженского братства. В расшифровке и подготовке материалов участвовал Олег Андрианов

Окончание беседы посвящено воспоминаниям о митр. Никодиме (Ротове) >> 

КИФА №12(70) сентябрь 2007 года