Цена Тартусского договора
Как уже рассказывалось в предыдущем обзоре («Пойдёт ли народ с нами?», «Кифа» № 251, июль), летом 1919 года был упущен последний шанс фактического (а не только формального) объединения основных сил Белого движения. Тем не менее осень была периодом значительных, масштабных военных действий: на это время приходится продолжающееся наступление Вооружённых сил Юга России на Москву и наступление Северо-Западной армии Юденича на Петроград.
Север
В июле 1919 года был окончательно решён вопрос об эвакуации английского экспедиционного корпуса, и к концу сентября эта эвакуация закончилась. Во главе северного фронта белых встал генерал Миллер, отвергнувший предложение англичан эвакуировать и русские войска. Конец 1919-го на Севере прошёл в боевых действиях, порой успешных для белых, но имевших лишь местное, локальное значение. Против войск генерала Миллера сражалась 10-15-тысячная 6-я советская армия, и больше никакие силы красных в эти сражения не вовлекались.
Северо-Запад
Осеннее наступление белых на Петроград было второй попыткой захватить город, который, перестав в марте 1918 года быть столицей, психологически ещё во многом ей оставался. 28 сентября сравнительно хорошо подготовленная Северо-Западная армия генерала Юденича, имевшая в своём составе 4 бронепоезда, 4 броневика и 6 танков, прорвала оборону Красной армии; 12 октября пал Ямбург, во второй половине октября Северо-Западная армия овладела Лугой, Гатчиной, Красным селом, Царским селом и Павловском. К середине октября белые вышли на ближайшие подступы к Петрограду – Пулковские высоты.
Сохранились воспоминания о том, каким виделось это наступление жителям города. В книге «Четыре трети нашей жизни» Н.А. Кривошеина пишет: «Наступление докатилось вплоть до Нарвской заставы, белые на некоторых улицах залегали на одном тротуаре, а остатки красных – на другом. Город был оставлен командованием и целых 24 часа (если не больше) был предоставлен самому себе; потом, когда белые внезапно, не дав ни одного выстрела, откатились и, всё быстрее набирая ходу, – скорей, скорей – вернулись в Эстонию, а Троцкий победителем вернулся – вот тут стало ясно, что больше надежды нет; был момент, когда надо было дать первый встречный выстрел в городе, но никто его не дал, хотя у Петроградских жителей оставалось ещё немало оружия, и в душе многие только и ждали этого выстрела...»
На самом деле отступление Северо-Западной армии было совсем не беспричинным. Белым не удалось перерезать Николаевскую железную дорогу, и это позволило Троцкому беспрепятственно перебросить под Петроград подкрепления и создать многократное превосходство красных над противником. Эстония не предоставила Северо-Западной армии помощь, обещанную по договорённостям командования эстонских вооружённых сил с Юденичем (большевики за это нарушение обещаний пообещали эстонцам значительные политические и территориальные уступки). Не оказали наступавшим эффективной помощи ни финны, ни англичане. Отсутствовали резервы, фронт был растянут... 21 октября наступление белых было остановлено. К концу ноября войска Юденича были прижаты к границе и перешли на эстонскую территорию, где были разоружены и интернированы своими бывшими союзниками. 15 тысяч бойцов были разоружены эстонцами, около 5 тысяч из них – помещены в концентрационные лагеря. Такова была цена перемирия, заключённого в конце декабря между РСФСР и Эстонской Республикой, и последовавшего за ним в феврале 1920-го Тартусского мирного договора, который предусматривал не только значительные территориальные уступки, но и передачу Эстонии от РСФСР более 11 тонн золота.
Юго-Запад и Юг
В сентябре 1919 года красные были вынуждены признать, что их план операций на Южном фронте «оказался безусловно ложным». Направленный прежде всего против так и не осуществившегося соединения войск Колчака и Деникина в районе Царицына-Саратова, он сосредоточил большинство советских войск на этой линии главного удара. Тем временем Вооруженные силы Юга России заняли значительную часть Украины и выросли до 100 тысяч человек.
Новый план красных строился на обыкновенной тактике большевиков: «разделяй и властвуй» и основывался на стремлении разделить «деникинскую белогвардейскую опасность с донским и кубанским казачеством». «Дон, как база, истощён. Большое число казаков погибло в непрерывных боях, что касается Кубани, то она в оппозиции к Деникину. Нашим прямым наступлением на Кубань мы сближаем кубанцев с деникинцами. Удар на Харьков – Таганрог, который отрезал бы деникинские украинские войска от Кубани, дал бы временную опору кубанским самостийникам, создал бы временное замирение Кубани в ожидании развязки нашей борьбы с деникинцами на Донце и на Украине», – писал в секретном документе глава Реввоенсовета Троцкий1.
Пока красные перестраивали свои планы, главное ядро Добровольческой армии, нанося тяжёлые удары советским армиям, двигалось на Москву. 7 сентября 1-й армейский корпус генерала Кутепова, разбив наголову двенадцать советских полков, взял Курск, 17-го генерал Шкуро, переправившись неожиданно через Дон, захватил Воронеж, 30-го войска 1-го корпуса овладели Орлом и продолжали движение к Туле, в начале октября 5-й кавалерийский корпус генерала Юзефовича взял Новгород-Северск.
В начале октября Вооружённые силы Юга России занимали фронт параллельно нижнему плёсу Волги до Царицына и далее по линии (примерно) Воронеж – Орёл – Чернигов – Киев – Одесса. Этот фронт прикрывал освобождённый от советской власти район, заключавший 16-18 губерний и областей, пространством в 810 тысяч кв. верст с населением в 42 миллиона человек.
Однако в тылу белых происходили те самые процессы, на которые сделал ставку Троцкий. По словам А.И. Деникина, «к октябрю положение на Кубани окончательно запуталось». Парижская кубанская делегация «при молчаливом соучастии правительства и Законодательной Рады» объявила об отторжении Кубанской области от России. Кубанские пограничные рогатки до крайности затрудняли торговый оборот и, в частности, душили голодом Черноморскую губернию. Состав кубанских полков был сведён в сентябре «до ничтожного состава в 70-80 шашек». Противостояли этому движению «самостийников» так называемые «линейцы», в том числе атаман Кубанского казачьего войска Филимонов. В начале ноября это противостояние закончилось тем, что Кубанская рада голосованием выразила доверие атаману, лидеры «самостийников» добровольно сдались, и их негласный глава, священник Алексей Калабухов, был по приговору военно-полевого суда повешен «за измену России и кубанскому казачеству». Власть, таким образом, ненадолго перешла к «линейцам», но это так и не решило проблему отсутствия единства тыла белого Юга.
Серьёзной проблемой для войск ВСЮР, обострившейся с начала сентября, стало неимоверно расширившееся движение махновцев. Разные банды то входили в него, то уходили, и сам Махно не знал, сколько у него человек; по разным оценкам их было от 10 до 40 тыс. В сентябре частями махновцев были заняты обширные территории между нижним Днепром и Азовским морем. В начале октября в их руках оказались Мелитополь, Бердянск, где они взорвали артиллерийские склады, Мариуполь... Белым пришлось снять войска с фронта, но несмотря на это в октябре-ноябре Екатеринослав (с 1926 до 2016 г. – Днепропетровск) четырежды переходил из рук в руки, 25 октября был в очередной раз захвачен силами Махно и был взят силами ВСЮР только 25 ноября. Затяжные бои с Махно в Екатеринославской губернии продолжались до середины декабря, то есть до начала общего отступления ВСЮР за Дон и в Крым.
С 1 октября западная ударная группа большевиков, втрое превосходящая противостоящие ей силы Добровольческой армии, перешла в наступление. После тяжёлых боёв белые оставили Орёл и Ливны. К концу ноября ими были потеряны также Курск, Полтава и Харьков. Однако в целом они продолжали удерживать фронт, на западном фланге которого был Киев, а на восточном – Царицын, несмотря на то, что их части были запредельно истощены (особенно в районе Царицына, где артиллерийские обстрелы стали практически ежедневными).
Восток
1 сентября 1919 года армии Восточного фронта белых перешли в своё последнее наступление. По словам иностранных наблюдателей, «войска дрались блестяще». Большевики были разбиты и поспешно отступали за реку Тобол, оставляя большие военные трофеи. Наступление продолжалось в течение всего сентября. Советские войска отступили на 150-200 км, лишились практически всего завоеванного ими в августе 1919 года пространства между Ишимом и Тоболом, но самое главное – была сорвана отправка двух советских дивизий против ведущих наступление на Москву Вооружённых сил Юга России.
Однако для закрепления достигнутого успеха были необходимы свежие силы, которых у белых не было. В Сибири непрерывно нарастало направленное против войск Колчака партизанское движение: здесь, в отличие от Запада и Юга, крестьяне ещё не видели и не знали, что такое власть красных, а воевать не хотели. Об успешной мобилизации не могло быть и речи. Войска, не получив подкреплений, остановились. Наступление завершилось на линии реки Тобол, и белые войска начали укрепляться на правом берегу реки, а красные на левом.
К середине октября РККА, пополнив из резерва войска Восточного фронта, начала повторное наступление в направлениях Тобольска и Петропавловска. Потери белых составляли до 50 %, а красные к середине ноября заняли значительную часть Западной Сибири и вновь вышли на рубеж реки Ишим.
В ноябре огромное количество отступающих белых войск скопилось в столице Российского государства2 – Омске, на берегу Иртыша. Сил для того, чтобы удержать город, не было, хотя какое-то время Главнокомандующий, ген. Сахаров, считал, что это возможно; повсюду были расклеены приказы, утверждавшие, что город превращён в неприступную крепость, взять которую врагам не удастся. Из-за этой нетрезвенной оценки множество людей оказалось в плену, а отступление происходило почти стихийно. Вот как вспоминает об этом один из свидетелей, полковник Вырыпаев: «Начало темнеть. Западный берег Иртыша был занят десятками тысяч повозок, сгрудившихся на берегу непроходимой мощной реки, по которой густо шли угловатые льдины. Каппель тихо сказал: "Если река не замёрзнет – часы этих повозок сочтены. Фронт совсем недалеко, а враг наседает. Переправы другой нет". Но Провидение сжалилось над несчастными – мороз к ночи усилился. Идущие по реке льдины остановились и стали соединяться между собой, сначала тонкой, как паутина, корочкой льда, которая всё росла. Кто-то догадался из пробитой проруби плескать на лёд водой и она тотчас же замерзала толстой корой. Через какие-нибудь два-три часа от плескания воды на льду образовалась толстая корка, сначала выдерживавшая тяжесть человека, а к утру по сделанным тропинкам осторожно стали проходить упряжки».
Главнокомандующим армией после отступления из Омска был назначен Каппель (1883-1920), считавший: «Большинство из нас, будучи незнакомы с политической жизнью государства, попали впросак. И многим очень трудно в этом разобраться. Революция – это мощный, неудержимый поток и пытаться остановить его – сплошное безумие. Нужно знать, что этот поток снесёт все преграды на своём пути. Но дать этому потоку желательное направление было бы не так трудно. Мы этого не хотели понять». Он планировал большие переформирования в армии, но для этого нужен был какой-то рубеж на пути отступления. Увы, такого рубежа больше не было, и дальнейшее отступление белых армий на восток к Тихому океану стало практически непрерывным.
* * *
О том, в каком одиночестве остались к концу осени Вооружённые силы Юга России, говорит краткий фрагмент из воспоминаний А.И. Деникина: «Решительное наступление Северо-Западной армии закончилось сдачей Ямбурга, разоружением и интернированием армии. Восточный фронт, приостановивший в середине августа своё стихийное отступление, к началу октября покатился окончательно к Великому океану. Северный фронт, ослабленный, лишившийся главной своей опоры – английских войск, закончивших эвакуацию 20 сентября, – с тех пор переживал медленную агонию, завершившуюся исходом 18 февраля 1920 года».
Наступала зима, ставшая временем катастрофического отступления измотанной и истощённой в боях армии Деникина. Наступал год, к концу которого последние корабли с беженцами уйдут из Крыма, а по всей России – слишком поздно! – начнут разрастаться крестьянские восстания, объединившие уже не тысячи, а десятки, а иногда сотни тысяч человек...
----------------------------
1 Троцкий Л. Как вооружалась революция. М., 1924.
2 Российское государство (1918-1920) – территориально состоявшее из трёх разрозненных частей государство, провозглашённое актом Уфимского государственного совещания от 23 сентября 1918 года (Конституцией Уфимской директории) «об образовании всероссийской верховной власти» во имя «восстановления государственного единства и независимости России», пострадавших в результате революционных событий 1917 года, установления советской власти и подписания советским правительством Брестского мира. На совещании присутствовали делегации от Комуча (Самара), Временного Сибирского правительства (Омск), Временного областного правительства Урала (Екатеринбург), войсковых правительств казачьих войск (Астраханского, Енисейского, Иркутского, Оренбургского, Семиреченского, Сибирского, Уральского), правительств ряда национально-государственных образований, нескольких общероссийских политических партий. В ноябре 1918 г. находившиеся в Омске члены Директории были арестованы, её Совет министров объявил о принятии на себя всей полноты верховной власти и затем постановил передать её одному лицу, присвоив ему титул верховного правителя. Тайным голосованием членов Совета министров на этот пост был избран адмирал А.В. Колчак. Через полгода власть Верховного правителя Российского государства была признана белыми армиями Юга, Севера и Запада. Национальным гимном государства был старейший гимн Российской империи «Коль славен наш Господь в Сионе».
Кифа № 10 (254), октябрь 2019 года