Мне было девять лет...
Анна Васильевна Ускова, родившаяся в 1921 году, пишет стихи от первого лица – и от лица всех крестьян, раскулаченных в 1929-1930-е годы
Анне Васильевне Усковой, которая должна была стать одноклассницей моей мамы, сейчас 97 лет. С шестидесятых годов она пишет стихи. Они написаны от первого лица или от лица крестьян, раскулаченных в тридцатые годы. Она не выдумывает, а пишет о своей жизни. Стихи помнит наизусть и, когда рассказывает, вставляет строчки из них в свой рассказ.
По столыпинской реформе дед Анны Васильевны получил в Рязанской губернии участок земли, хутор на холме в трёх километрах от села Кривель. В двадцать девятом году дед умер, а в тридцатом семью раскулачили.
Я помню тот тридцатый,
Мне было девять лет.
Пришли чужие люди в дом
И жизнь пошла тогда кругом,
Они всё наше отбирали,
Отцов за что-то забирали,
А мы все дети так смотрели
и на углу печи сидели.
Всю семью – отца, мать и шестерых детей – сослали на Урал в посёлок Сатка Челябинской области.
Уральские горы, где кругом леса,
Ничего не видно, одни небеса.
Голодом морили, хлеба вовсе нет.
Люди умирали, их уж больше нет.
На Урале все голодали, дети начали болеть. Двухлетний братик Володя увидел незнакомую женщину, которая кормила ребёнка, и всё кричал: «Анюта, мока хочу».
Дай мне хоть немножечко ложечку полизать!
И умер. У Анны Васильевны сохранилась фотография братика в специально сшитом для похорон красивом чепчике.
После смерти Володи отец велел ей вместе с братом бежать. Три года они жили в Кривеле у родственников, которые сами голодали и побирались. «Нюра, пойдём, бери сумку-то, выкладывай тетрадки свои».
И с сумою я ходила,
И чужой я хлеб просила.
От отцовского добра
Я была-то голодна.
В тридцать пятом году дети вернулись на Урал к родителям. Во время войны жить было очень трудно. Отец умер от голода в сорок третьем году. «Ему было шестьдесят два с половиной года, папа у меня хороший был». Два старших брата погибли на фронте.
Анна Васильевна говорит, что люди по-разному относятся к Сталину. Её двоюродные сестры считают его за отца родного, но она его ненавидит. «Чтоб его кости черви съели!.. он нас всех погубил».
Мы были высланы на Урал
Со всех областей необъятной России.
И сколько мы горя схватили тогда,
Пощады у власти своей не просили.
Нас называли «кулаки»,
Но кулаками мы не были,
А мы крестьяне дураки,
Которые Россию кормили.
Пятнадцать лет нас продержали
И издевались, как могли,
Мы гибли, за что не знали сами,
И называли нас «враги».
...
Вся жизнь прошла, и вспомнить не о чем,
Одна забота да беда.
Отца Сталина родного
Мы не забудем никогда.
Погибли от голода 1921-1922 гг., вызванного в том числе и продразвёрстками, не менее 5 млн человек1. Умерли на этапах раскулачивания и в спецпосёлках около 1 млн раскулаченных. Погибли от голода 1933-1934 гг., ставшего следствием насильственной коллективизации, 6,5 млн человек2. Так как более 80% населения страны в первой половине XX века составляли крестьяне, они составили и основную часть погибших в годы гражданской войны (в ходе боевых действий, от террора, голода, эпидемий) 10-11 млн человек, большинство жертв советских репрессий и тех, кто погиб в годы Великой Отечественной войны.
Отец не велел возвращаться в Кривель, ведь там они никто, их считают врагами: «Езжайте в Воронеж или Тамбов, откуда мама взята, там земля хорошая». Но когда в восьмидесятые годы появилась возможность, Анна Васильевна купила дом в Кривеле. К этому времени о хуторе напоминали только дикие яблони на месте сада и название «Усков овраг». В девяностые годы Анна Васильевна добилась реабилитации, ей выплатили компенсацию за отобранное хозяйство – 7 тысяч рублей.
Тогда же на месте хутора Свято-Данилов монастырь построил своё подворье – скит преподобного Сергия Радонежского.
Бывший хутор стал там скит,
Монастырь теперь стоит.
На престольный праздник 18 июля Анну Васильевну пригласили в скит. Она подготовилась, написала стихотворение к этому событию. Народу собралось много. Приехало начальство из района, священники из Москвы, настоятель монастыря.
За вас батюшки я рада,
Что живете как в раю.
Кругом вода вас омывает,
Вода чиста как слеза,
А деревья словно свечи
Возле вашего скита.
И сады вы посадили, всё прекрасно, как везде,
И дома ваши красивы, не найти таких нигде.
...
А дорога, словно лента в бугор
стелется она,
Лишь бы люди туда ходили,
Прощенье у Господа просили.
Прости, Господи, Ты нас,
что не молимся сейчас.
Тут все встали и запели: «Многие лета, многие лета!» Анна Васильевна попросила прочитать ещё стихотворение, про себя лично.
А я вспоминаю, удалось мне
Выбраться оттуда как жила в тюрьме
А при новой власти... («сама показываю на начальство, а они сидят, молчат») ...стало лучше жить,
Но осталось мало мне на свете быть.
Скоро мне придётся в другой мир лететь,
Может, будет лучше, что могла терпеть.
Михаил Поликарпов. Фото из семейного архива Анны Усковой
-----------------------1 Данные Центрального статистического управления.
2 Данные Государственной думы РФ.
Кифа № 10 (242), октябрь 2018 года
Ещё материалы по теме: