Аскетизм как дисциплина любви
Фрагменты работы митрополита Иоанна (Зизиуласа) «Богословие святого Силуана Афонского»
Церковь, по мысли св. Силуана, есть не что иное, как продолжение любви Господа ко всем, «чтобы всем спастись». Афонский святой не удовлетворён своим личным опытом любви Божией к нему. Выражая это очень сильно, он желает, чтобы и другие увидели и познали её. «Господи, даруй Святого Твоего Духа так, чтобы все Тебя познали в Святом Духе». «Господи, даруй сию любовь Твою всему миру». Святой Силуан постоянно испрашивает у Господа, чтобы Он открылся всем людям. Он пишет о киевском подвижнике св. Парфении, желавшем войти в тайну монашеской жизни, что Богородица ему сказала: «Истинный монах есть тот, кто ходатайствует за весь мир». Это подводит богословие св. Силуана очень близко к божественной Евхаристии, которая является актом приношения Христа целому миру со стороны Церкви.
* * *
Для св. Силуана «если хочешь сохранить умную молитву, то ты должен любить тех, кто тебя обидел, и молиться о них до тех пор, пока твоя душа не найдёт мир, и тогда Бог дарует тебе непрестанную молитву, поскольку благодать молитвы даётся тем, кто молится о своих неприятелях».
Прощение наших врагов является настолько существенным для нашего соучастия в Евхаристии, что наш Господь ставит его условием этого соучастия (со-причастия); то же самое делают и свв. отцы, такие, как св. Максим Исповедник в своём толковании на Молитву Господню, св. Анастасий Синаит и другие. Все грехи могут быть прощены в исповеди перед Божественным Причащением, но если кто-то не примирился со своими врагами и хранит в памяти своей зло, сделанное ему, то соучастие в Евхаристии ему не разрешается.
* * *
Аскетическая традиция (предание) св. Силуана не принадлежит аскетическому образу Евагрия, акцентирующему внимание на очищении ума. Она больше относится к подвижническому преданию, которое перенял и развил св. Максим Исповедник, и к другим традициям, приводящим нас через движение исихастов и афонское монашество к нашей эпохе. То, на чём ставится ударение в этой традиции, есть очищение сердца, действующего как центр послушания и любви. В этой традиции любовь становится гносеологической категорией: посредством любви мы познаём, в том числе и самих себя, через любовь Божию. Этот аскетизм любви ведёт к богословию, которое можно передать логическими понятиями, такими как «связь», «личность», «общество» и т. п. Это богословие не является иррациональным, но производящим понятия, имеющие целью освобождение человеческого разума от (сухого) рационализма, давая нам возможность охватить в нашем слове о Боге всё наше бытие так, как оно связывается с другими существованиями и, особенно, с Самим Богом.
Такое богословие очищения сердца от источника всех страстей, а именно самолюбия, проходя через Крест Христов, который, будучи освобождён от всякого самолюбия и отождествлён с другими до смерти, ведёт нас к откровению Божественного бытия как Святой Троицы любящих Лиц, и таким образом обоживает нас, даруя нам Святого Духа как благодать познания Бога потому, что мы познаны Им во Христе, а именно, любовь к Нему потому, что Он нас прежде возлюбил. Всё это переживается в сообществе, которое Дух созидает как Тело Христово, как Церковь. Таким образом, аскетизм не является чем-то «параллельным» Церкви, но, в конечном итоге, местом, где возделывается и вырабатывается в подвиге сущность Церкви как сообщества через борьбу против страстей, препятствующих любви.
Из публикации на сайте Богослов.ru
Кифа № 9 (241), сентябрь 2018 года