«Я часто бываю в гостях у католиков и, конечно, у православных»
Из беседы с известным славистом профессором Жоржем Нива
Каждый год я бываю в одном большом католическом монастыре, цистерцианском1, к тому же «строгого повиновения». Я им читаю маленький курс по русской мысли, поэзии и философии. Это длится уже лет тридцать, если не больше. Я еще помню, как игумен позвонил мне и сказал: «Месье Нива, не хотите ли Вы читать нам маленький курс о том, что такое православие». Я сказал: «Боже упаси2. Здесь во Франции у нас есть знаменитые православные профессора (тогда еще был жив Оливье Клеман). Есть Никита Алексеевич Струве». Он сказал: «Да, да, некоторых из них мы уже слышали, но мы хотим Вас». И я им читал то, что я мог. Конечно, не богословие, а кое-что из русской литературы и из истории русской мысли, например, о Чаадаеве, Хомякове, Аксаковых, Тютчеве и также о Достоевском.
В этом монастыре монахов сто. Это очень впечатляет. Там вы не скажете, что западное христианство, в частности, католицизм на убыль идет. Нет, наоборот. Зато они очень современные люди, в том смысле, что они многое знают.
Они почитают всех своих покойных братьев с основания монастыря в XII веке (1132). И, вы знаете, список игуменов не такой длинный. Правда, в нем есть перерыв: во время французской революции монахов выгнали, но потом монастырь восстановился. Всех настоятелей в этом списке примерно двадцать, потому что их выбирают очень молодыми, когда они в силах (и когда они внушают доверие, конечно), скажем лет в 30–31, а живут они долго. И нынешний игумен, дон Патрик, еще очень бодрый. Я особенно дружу с его главным помощником, «отцом-учителем», то есть деканом, руководителем студий. Отца Николая я знаю с 1972г. Он читал тогда мою первую книгу о Солженицыне и просил меня о встрече, он тогда еще был послушником, но отбывал свою военную службу. Его духовник, и также духовник нынешнего аббата, и вообще реформатор монастыря был отец Жером. Он меня принял несколько раз, это был скромный тихий монах, и он научил все младое поколение молиться. Помоему, это был человек, близкий к духу Добротолюбия. Монастырь опубликовал его тетради – это очень захватывающие записи, увещевания братьям. Мне всегда казалось, что он второй старец Зосима.
Довольно много людей приходит в «Нотр Дам де сет фонт» (Богоматерь на семи источниках) на некую «духовную стажировку», включая нашего пастора, кальвиниста, который был там именно как кальвинистский пастор. И они просят его сказать слово. Но зимой почти никого нет, и я один живу в гостинице (XVIII века), где больше ста келий. Для своих лекций я свободно вхожу за клаузурой3.
Монастырь «на семи источниках» открыл филиал в Судетах, в Чехии. Я думаю, что это чуть ли не единственный случай постройки совершенно нового монастыря в ХХ веке в Европе. (В России очень много новых монастырей, но, насколько я знаю, они почти все возведены на месте существовавших ранее, но разоренных монастырей.) Я был там. Это бывшая барочная ферма, очень красивая. Один английский архитектор бесплатно для них работал и построил замечательную церковь, которая похожа на огромный амбар. Это очень в стиле цистерцианского ордена, т. е. самое строгое, что может быть. Барочная ферма, конечно, немножко контрастирует с этим стилем4, но в целом все это очень удачно. Сейчас филиал стал самостоятельным цистерцианским монастырем.
У нас довольно часто бывают встречи с соседними общинами. Потому что под Женевой и в Женеве5 есть протестанты разных деноминаций. Например, в Аннемасе есть семь пасторов (т. е. они так себя называют; может быть, не все из них для меня пасторы). Под Женевой есть адвентисты, которые теперь стали полными членами протестантской федерации. У них есть своя Духовная академия под Женевой. Там есть ученые люди, они преподают и древние языки, и историю церкви. Я был у них два раза в гостях.
Но гораздо чаще я бываю в гостях у католиков и, конечно, у православных. В Женеве есть три православных храма, главный – кафедральный Крестовоздвиженский собор – построен во время Александра III. Есть и церковь Московского патриархата, очень маленькая, и третья, Константинопольской юрисдикции, в Шамбези. Там есть греческая церковь, но она находится внутри дома епископа. А внизу румынская, которая построена каким-то румынским архитектором. В крипте – французская церковь. Там очень красиво. Там иконостас Марии Струве, замечательные иконы. И там замечательный батюшка Жан Pеннто. С ними я дружу, я иногда бываю на их престольном празднике6.
Однажды патриарх Алексий II приехал в Женеву с визитом. Он довольно часто бывал там – лечился, я думаю. А тут приехал официально, так что его принимала Национальная протестантская Женевская церковь, во главе которой в то время была одна дама, пасторша из очень известной семьи госпожа де Фасио. Ее муж был моим коллегой, профессором богословия в нашем университете. А она была во главе «Корпорации пасторов» и официально принимала патриарха. Она пригласила меня, хотя я не был ни пастором, ни богословом, мне просто было интересно. Я сидел рядом с нынешним патриархом, который был тогда митрополитом Смоленским и приглашал меня к себе в Смоленск. Русская церковь за рубежом отказала патриарху в возможности служить в их храме. А он не мог служить в своем храме при миссии, потому что там было немыслимо тесно. И тогда ему предоставили для служения протестантский храм, который называется ЛяФюстэри.
Когда патриарх был на приеме в кафедральном соборе святого Петра, мой друг и коллега, богослов Марк Феслер, сказал слово. Когда Марк говорит, это похоже на чтение нескольких страниц Хайдеггейра: почти непонятно, надо обязательно перечитать. К тому же там был синхронный переводчик, который, конечно, не мог эту метафизическую хайдегерщину переводить. Это было совершенно невозможно. И что думал патриарх? Ну, может быть, он думал о другом, может быть, он молился. Но я уверен, что он не слушал, потому что это было невозможно слушать. Потом я сказал Марку: «Ты мог бы все-таки упростить свою речь ради патриарха и ради этого бедного переводчика». Но дело в том, что он не мог иначе...
* * *
Я вчера читал, что принимать священнический сан в этом году во Франции в католической церкви будут 160 человек. На всю Францию этого мало.
Но мы «импортируем» и пасторов, и священников. К нам, протестантам, приезжают пасторы из Мадагаскара; они франкоязычные и они очень хорошие протестанты. Там выпускают слишком много пасторов, так что миссионерство както идет «в обратную сторону»... Есть магаласийский приход, который пользуется, между прочим, нашим храмом в Аннемасе. Но иногда мы объединяемся, как это бывает и с католиками.
Как говорит нынешний Римский папа, замечательный человек, которого я лично очень люблю: «В какие времена не было кризиса в церкви? Всегда был». В 2013 году, когда дата Пасхи для восточных церквей была максимально отдалена от нашей германо-латинской даты, я написал ему письмо: «Я страдаю от этого, и Вы знаете, как и я, как и все, что это условная дата. Не можете ли Вы подумать об этом? Например, Вы уже объявили, что Вы – епископ Рима. В этом качестве и Владимир Соловьев, и Вячеслав Иванов Вас уже признали. Я думаю, что многие православные церкви могут Вас признать как епископа Рима, и в обмен Вы возьмите их дату!» Я получил ответ от секретариата, что он прочитал, учел, благодарит, посылает мне фотографию с надписью. И я читаю недавно, что когда он был в Иерусалиме, один восточный патриарх обратился к нему именно с этим: «На святой земле каждый имеет свою дату. Как-то неудобно, хотя бы перед нехристианами – получается, даже о дате мы не можем договориться!» Папа ответил: «Вы правы, и я думаю, что надо серьезно об этом думать». И я подумал: «А! Мое письмо!»
На православную Пасху, если она не совпадает с нашей Пасхой, я бываю на службе в православном храме в Женеве – или в Шамбези, или в кафедральном соборе. Между прочим, там служит о. Павел, дочери которого учились в Аннемасской гимназии в классе моей жены Люсиль (она преподает русский язык). Отец Павел задолго до объединения РПЦ и РПЦЗ хотел этого, и его приходской совет тоже. Но епископ тогда был сильно против. А потом оказалось, что о. Павел был прав, что церкви все-таки объединились – слава Богу!
Из беседы с братьями и сестрами Свято-Петровского братства.
Петербург, 2014 г.
Фото Игоря Хмылёва
---------------
1 Цистерцианцы – католический монашеский орден, ответвившийся в XI веке от бенедиктинского ордена. В связи с выдающейся ролью в становлении ордена, которую сыграл святой Бернард Клервоский, в некоторых странах принято называть цистерцианцев бернардинцами.
2 Профессор Жорж Нива – член пресвитерского совета (совета старейшин) кальвинистского прихода вг. Аннемасс (Франция, Cавойя).
3 Первичная, свежая форма выражения творческой идеи.
4 Стиль барокко характеризуется смелыми, виртуозными и пышными формами и образами.
5 Савойя располагается на границе с Италией и Швейцарией.
6 В 2015 году Жан Реннто стал викарным епископом Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе.
Кифа № 1 (203), январь 2016 года
Еще статьи по этой теме: