Свобода христианского ученичества
Свято-Филаретовский институт отметил свой юбилей
7 мая в Москве состоялся торжественный вечер, посвящённый 25-летию Свято-Филаретовского православно-христианского института. Он открылся показом слайд-фильма, специально подготовленного к юбилею и рассказывающего об истории и сегодняшнем дне института.
О том, как четверть века назад, ещё в советской России, рождался независимый богословский вуз, рассказал его ректор и основатель священник Георгий Кочетков.
«Советская власть ещё стояла, и не было никаких гарантий, что не начнётся новое хрущёвское гонение, что не закроют все семинарии, академии, а то и приходы. Поэтому ничего не оставалось, как подумать о том, что же делать в худшем случае, если будет именно так».
В середине 1980-х годов отец Георгий готовил программу обучения, концепцию, списки необходимой литературы, которую должны были осваивать будущие студенты, во многом пользуясь библиотекой, которую он собирал ещё с 1970-х.
«Мы только что окончили оглашение, и отец Георгий стал говорить, что нужно будет поступать в институт, - рассказал один из первых абитуриентов СФИ Сергей Смирнов. - И он говорил об институте так, как будто он существует уже сто лет: "У нас программа, пять курсов - а никаких пяти курсов не было! - у нас первые три года то-то, потом вот такие вот предметы..." О том, что не существовало ещё во времени, говорилось как о существующем. Прошло каких-то двадцать пять лет - и оказалось, что всё это действительно выросло».
Сегодня СФИ - аккредитованный богословский вуз. За четверть века в нём обучались и обучаются 2133 человека (в этом году на всех образовательных программах - 448 человек). Помимо педагогической деятельности СФИ ведёт активную научную работу и стремится содействовать установлению качественных духовных, интеллектуальных, культурных связей в церкви и обществе.
«Мы чрезвычайно дорожим тем, что СФИ поддерживается православным духовным движением - Преображенским братством, - отметил проректор СФИ, президент РОО "Сретение" Дмитрий Гасак. - Наш институт вносит скромный, но существенный вклад в то, чтобы отношение общества к церкви и церкви к обществу менялось, чтобы дело Божье в нашей стране совершалось».
Институт поздравили члены Попечительского совета историк и глава Центра социально-религиозных исследований Института Европы РАН Анатолий Красиков и поэт Ольга Седакова.
От Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества Русской православной церкви отца ректора и профессорско-преподавательскую корпорацию приветствовал протоиерей Всеволод Чаплин: «Многие люди, причастные СФИ, достойно участвуют в церковно-общественной деятельности. В том, что сделано за 25 лет церковного возрождения, немалая заслуга тех, кто присутствует в этом зале, и ваших предшественников, - сказал отец Всеволод. - Труды возрождения, которые были совершены готовностью людей положить всю жизнь ради веры, ради церкви, ради просвещения народа Божьего, достойны самой высокой оценки, и эта оценка в истории, бесспорно, будет дана».
Свои поздравления институту направили председатель Синодального миссионерского отдела РПЦ митрополит Белгородский и Старооскольский Иоанн, глава Синодального отдела религиозного образования и катехизации митрополит Ростовский и Новочеркасский Меркурий, ректор Царицынского православного университета митрополит Волгоградский и Камышинский Герман, ректор Российского православного университета св. Иоанна Богослова игумен Пётр (Еремеев) и другие.
Вечер завершился поздравлениями от выпускников, студентов и членов Преображенского братства. Среди множества самых неожиданных подарков особое место заняла раритетная книга - дореволюционное издание с автографом Николая Бердяева, одного из самых выдающихся мыслителей и богословов XX века.
Информационная служба СФИ
* * *
Мы публикуем в незначительном сокращении выступления свящ. Георгия Кочеткова и О.А. Седаковой, прозвучавшие на юбилее СФИ
Священник Георгий Кочетков: С середины 1970-х годов мы создавали серьёзную библиотеку. Тогда мы ещё не думали об институте. Но в то время достать хорошие, настоящие книги, как дореволюционные, так и зарубежные, было крайне трудно. Нас интересовало качество, а не идеологическая подкладка. Благодаря нашим друзьям и знакомым мы получали лучшие классические книги, в том числе творения святых отцов, и тайно их ксерографировали. Тем временем оглашение шло, народ умножался, и к концу 1980-х годов это были уже сотни человек, которые хотели держаться вместе.
При этом с 1983 до 1986 года готовилась образовательная концепция высшей христианской школы и все программы, а также списки необходимой литературы по тем или иным предметам. Появилась система как бы полузаочного образования. Надо было приспосабливаться к тем условиям, в которых мы жили. Поэтому мы разрабатывали какие-то формы, которые позволяли бы людям выжить и при этом достигать целей, которые стояли перед нами и перед всей церковью. Слава Богу, Господь всегда помогал. И мы очень чувствовали эту благодать Божию. Поэтому никогда не унывали и никогда не боялись ничего, хотя нередко приходилось смотреть, кто за тобой следует.
В нашей концепции изначально предусматривалось несколько ступеней образования и огромный процент личной работы для получения знаний, умение самостоятельно работать. По сути дела, это было очень близко к принципам болонской системы. Конечно, это было сделать сравнительно легко, так как среди наших студентов много было людей неплохо образованных: в основном это были кандидаты и доктора наук.
В то время у людей были большие надежды на церковь. Многие считали, что это был единственный институт, который хоть как-то сохранился с дореволюционных времён, и поэтому у них есть шанс приобрести определённые качества изнутри глубокого церковного опыта, опыта многовекового. Конечно, в жизни всё это оказалось намного сложнее, но эта опора на дореволюционный опыт оставалась. И мы действительно во главу угла ставили личностность и церковную соборность во всех её проявлениях, начиная с самого нижнего уровня. Мы, действительно, собирали этот опыт, эти плоды духа, рассеянные по всей земле, созревавшие на протяжении многих веков. И мы старались сохранить дар свободы. Это совсем не значит, что мы отчуждались от имеющихся церковных институций, учреждений. Не случайно позже при первой же возможности мы получали государственные документы. В 1990 году мы получили определённый официальный статус, в 1992-м - уже госрегистрацию и вслед за этим сразу благословение патриарха. Только позже, в 1997 году, наши недоброжелатели добились безосновательного снятия этого благословения. Но даже вынужденные работать внешне самостоятельно, мы оставались по сути совершенно церковным институтом прежде всего потому, что наш институт почти полностью состоит из православных людей и занимается тем, что исходит из традиции Православной церкви, понятой творчески, открыто, то есть в соответствии с природой самого Предания Церкви. Мы никогда не отказывались вступать в дискуссии и делиться опытом со всеми, мы старались сотрудничать с соответствующими отделами Патриархии, только-только формировавшимися в те годы.
Мы продолжали и продолжаем оставаться церковным институтом, что бы о нас ни говорили, какие бы ни придумывали обвинения, как правило, совершенно фантастические. В чём нас только не обвиняли! В каком-то обновленчестве, неообновленчестве, модернизме, протестантизме, католицизме, даже старообрядчестве и при этом во всех ересях, во всех расколах, причём без каких бы то ни было оснований и доказательств и без возможности ответить с нашей стороны на эти обвинения. А у нас не было и нет до сих пор ни одной официальной возможности ответить хоть на что-то. За исключением собственного информационного пространства.
Видимо, время для открытой, честной, свободной, компетентной дискуссии (к которой мы всегда готовы) ещё не настало. Но рано или поздно оно настанет, ведь все вопросы, которые ставились нашим институтом и которые мы пытались разрешать, являлись и являются вопросами церкви. Какие-то из них - необходимость катехизации, миссии, работы с молодёжью - вполне уже в ней признаны, но очень много вопросов остаются ещё не понятыми и не принятыми, не дискутируемыми всерьёз. Я абсолютно убеждён, что мы никогда не будем лишними в этой дискуссии, как мы совсем не были лишними, скажем, при обсуждении проблем катехизации и миссии (мы принимали в ней самое непосредственное участие, в том числе при подготовке разных официальных церковных документов в этих областях).
Итак, с одной стороны, мы до сих пор пользуемся великим божественным даром Свободы. С другой стороны, это всегда означает великую ответственность, потому что трудней всего тому, кто свободен. Легче исполнять указания, директивы, всякого рода циркуляры и прочее. И сейчас, когда можно посмотреть на путь длиной в двадцать пять лет, в течение которого произошло так много исторических событий, мы, конечно, понимаем, что собран опыт, представляющий определённую ценность. Не нам судить себя, в плохом или хорошем смысле этого слова - это сделает Господь, а отчасти история, - но мы должны воспользоваться этим опытом и не останавливаться, а идти вперёд.
Возрождение нашей Церкви по-прежнему лишь чается, ибо оно пока происходит больше по внешним параметрам. Но у нас всегда есть надежда на действие Духа в сердце каждого верующего человека, и поэтому мы никогда не унываем. Мы себя никоим образом не превозносим, не считаем себя образцом совершенства. Мы прекрасно знаем свои недостатки и ошибки, как знают их все люди на земле. Но апостол Павел не зря говорил: «Бегите, чтобы получить венец нетленный». Вот и мы тоже бежим по этому церковному ристалищу со всеми другими людьми, которые питаются сейчас этим движением Духа и откровением Божьих Тайн.
Народ сейчас, конечно, чрезвычайно быстро меняется. В этом есть и какой-то задел на будущее, вселяющий оптимизм, и вещи, которые, скорее, огорчают, ибо они работают на угашение Духа. Поэтому нужно постоянно, беспрерывно трудиться, чтобы негативные тенденции не возобладали ни в целом обществе, ни в отдельных людях и чтобы позитивные потенции, наоборот, раскрылись. Понятно, что наш институт, как и наше братство, в недрах которого он родился и может существовать свободно и спокойно, старается приносить соответствующие плоды. И нам очень важно - уж коли так случилось, что мы сейчас единственное образовательное учреждение в нашей церкви, которое родилось от церковной почвы ещё в советское время, - чтобы опыт, приобретённый в ХХ веке, не был забыт, потерян или искажён. Важно, чтобы опыт ошибок, потерь и падений не возродился, и в то же время, чтобы опыт исповедничества, святости, мученичества, просвещения всегда был актуален. Не надо повторять ошибок, и тем более, не дай Бог, предательства, а надо, чтобы мы могли на добром опыте учиться, надо, чтобы время наконец-то научило всех тех, кто научиться хочет.
Ольга Александровна Седакова: Я хотела бы поздравить всех с этим замечательным праздником и с необычайной историей института, которая продолжается 25 лет. Я всегда почитала для себя за честь быть членом Попечительского совета Филаретовского института. То, что здесь происходит, у меня вызывает огромное уважение, удивление и радость.
Этот институт уникален по своему происхождению: он возник из насущнейшей необходимости в церковном просвещении после «тёмных веков» принудительного атеизма. Такого рода начинаний было немало, но ни одно из них не выдержало этой долгой дистанции. Институт и теперь несёт в себе своё начало: добровольное, солидарное и свободное. Он не учреждён «сверху», не «организован», а естественно, как дерево, вырос из почвы любви к настоящей христианской традиции. Я не представляю, чтобы сейчас, в наши дни, могло бы возникнуть что-то похожее.
И вторая уникальная черта института - это то, что он связан с катехизацией самым прямым образом.
Люди, прошедшие катехизацию, всегда поражали меня такой вещью: у них просыпался необычайный умственный голод. Я сначала просто не могла понять, что происходит. Приезжали ко мне в деревню братья из Тулы, электрики, починить электричество - и я думала, что они просто приехали помочь одинокой пожилой женщине. И вдруг за столом один из них меня спрашивает: «А вот Вы употребляете понятие "диглоссия" - я правильно понимаю, что это то-то и то-то?» (Я просто онемела на какой-то момент...) «Я пишу магистерскую работу, мне нужно». И это не какое-то исключение - это скорее правило. Почти все, кто проходил катехизацию, вдруг испытывают потребность в умственном труде, в культурном росте, в обучении. Их привлекают такие темы, которые, казалось бы, очень далеки от их первого образования, от их бытовой жизни. Мне это казалось необъяснимым, потому что я привыкла к противоположному - люди, которые приходили в Церковь, отказывались от своей образованности и от ума, «опрощались» всеми силами. Как сказал Честертон, первое, что человек приносит в жертву Богу, приходя в Церковь, - собственный разум как вещь, которая ему больше не пригодится. Но здесь всё происходило наоборот. Уже потом, задумавшись, я поняла, что такое «пробуждение ума» естественно! Ведь что такое катехизация, что такое приход человека ко Христу и к православной традиции? В одном из древнейших христианских писаний о христианах написано, что они отличаются от окружающих как живые люди от статуй. Человек оживает (или пробуждается), и в нём, таким образом, оживает всё: просыпаются, или возрождаются, или воскресают разные его возможности - и, конечно, самый драгоценный из даров человека, ум. В православной традиции, как известно, слова «ум» (греческое nus) и «дух» - это, в общем-то, синонимы: ср. «умные силы» (то есть духовные силы, ангелы), «умная брань», «умное зрение». Или в Покаянном каноне о грехе: «погубих ума красоту». Конечно, «ум» значит здесь больше, чем «разум», «рассудок». И если ум живой, он не может не хотеть восходить вверх. У него такое же свойство, как у огня: огонь поднимается вверх, и ничто его не может склонить вниз. Ум хочет учиться.
И вот в этой воскресшей, пробудившейся человечности, которой, видимо, и добивается катехизация (я сужу по результатам, которые мне пришлось видеть), человек возрождается как Ученик. А ведь это его призвание, и христианское призвание: быть Учеником. Каждый родившийся на земле пришёл не в пустыню, а в огромный город, или огромный сад человеческого творчества, над которым трудились до него лучшие люди. И проснувшись, как мы говорили, он видит себя не в пустоте, на которую обычно жалуется современный человек («как всё пусто, смысла нет» и т. д.). Наоборот, он себя находит среди огромного сада смыслов, или у океана, или в горах - можно найти разные ландшафтные метафоры для этого культурного и духовного богатства, но я здесь имею в виду всё то, что создал человеческий гений. И всё это ждёт себе собеседников. Богатства у нас больше, чем им пробовали воспользоваться. Известно, что человечество больше написало, чем прочло, больше сказало, чем выслушало. И вот все эти плоды человеческого гения (часто забытые) полны будущим. Они несут в себе то, что ещё не восприняли, из чего ещё много нового может произрасти. Ко всему этому богатству, я думаю, и должен приникать христианский ум, собирая, как говорил о. Георгий, всё лучшее, всё доброе, но не производя предварительного суда («нам нужно только это, а вот это к нашей специальности, богословию, не относится»). Лучше сначала просто послушать.
И ещё одну тему мне хотелось бы затронуть - самый состав ума, его основания, его навыки. Чеслав Милош, великий поэт, наш современник, совсем недавно ушедший, изучал в юности теологию. И он писал, что после богословской мысли светская ему всегда казалась арифметикой после алгебры - всё слишком плоско, слишком элементарно. Богословская перспектива освобождает ум для работы со сложными, парадоксальными смыслами. Это вопрос о том, к чему готовит Свято-Филаретовский (и вообще богословский) институт. Он готовит людей светских, мирян, и необязательно для служения в церкви в узком смысле, т. е. для какого-то храмового служения: те миряне, которые проходят такую алгебру ума и сердца, найдут им применение. И в этом я вижу особую перспективу, особенно в наше время, в той культурной ситуации, которую все описывают как нетворческую, скудеющую, особенно в гуманитарной своей части. Современная рациональность очень бедна, обыденный рассудок заслоняет мироздание. И вот люди, приходящие в церковь, могут принять все её догматы и традиции, но при этом остаться с этими самыми обыденными, бедными, материалистическими понятиями. Необходимо воспитание ума; потом уже можно найти ему и применение. И я уверена, что применение обновлённого, просвещённого умом Христовым человеческого ума может принести самые непредвиденные плоды в неожиданных областях, в науке и творчестве. Вот в этом я вижу то особое служение нашей современности, которое осуществляет институт.
КИФА №7(161), июнь 2013 года