Равнина русская

В Культурно­-просветительском центре «Преображение» 31 января - 2 февраля прошла научно-­практическая конференция «Равнина русская. Опыт духовного сопротивления».

Фото сайта psmb.ru

Конференцию, в работе которой приняли участие 195 человек из 24 городов и 6 стран, организовали Преображенское Содружество малых православных братств, Свято­-Филаретовский православно-­христианский институт, Российский государственный гуманитарный университет (филиал в г. Твери), Московский государственный областной социально­-гуманитарный институт при поддержке Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества.

Обратившийся в день открытия конференции к её участникам с приветственным словом ректор Свято­-Филаретовского института профессор священник Георгий Кочетков отметил, что вопрос духовного восстановления нашего народа, восстановления его духовной резистентности, стойкости, встал остро именно сейчас, когда мы сталкиваемся с последствиями антропологической катастрофы XX века.

Первый доклад на пленарном заседании прочитала поэт, богослов Ольга Седакова. Она говорила о том, что вопреки распространенному мнению у России есть другая, не написанная ещё история - история здравомыслия и праведности, история о тех, кто не поддался давлению системы, кто прожил несоветскую жизнь в советской стране. Ольга Александровна вспомнила о «террористической гипотезе о человеке», сформулированной известным исследователем тоталитаризма Ханной Арендт. Согласно этой гипотезе, человек - это «пластичный материал, из которого можно слепить всё что угодно». Нам всем со школьных времён известна другая её формулировка: «Бытие определяет сознание». Однако есть ресурс сопротивления тоталитаризму, и он заложен в самой природе человека. В рождении каждого человека заложена возможность создания нового мира, и каждый человек способен реализовать это призвание, обрести духовную свободу.

***

За три дня конференции было приведено много примеров удивительных поступков, совершённых одиночками, сумевшими остаться самими собой в условиях тотальной несвободы. Реже это удавалось общностям людей. Здесь самый яркий и вдохновляющий опыт принадлежит христианским братствам и общинам, особенно тем из них, которые существовали десятилетиями.

Но существует ли сегодня созидательная энергия у русского народа? Этот вопрос, подводя итог трёхдневной конференции, задал участникам круглого стола «Пути восстановления духовной стойкости и созидательной энергии нашего народа» ведущий Владимир Лавренов, канд. ист. наук, член Государственного Геральдического Совета при Президенте РФ, директор филиала РГГУ в Твери.

Участники стола выделили три кризиса, которые переживает современная Россия: кризис беспочвенности, кризис самосознания, кризис беспамятства и немоты. Основным путём их преодоления были названы самоосознание, самоидентификация русского человека.

«У нас очень большая страна, и нельзя сказать, что наш народ не демонстрирует свою энергию, - сказал историк Феликс Разумовский. - Правда, пока она вовсе не созидательная. Ощущение развала и катастрофического состояния русского мира есть почти у всех. Воссоздавать его, поддерживать, отвечать за землю, на которой тысячу лет жили наши предки, сегодня не получается, потому что мы с вами переживаем колоссальный кризис беспочвенности. Мы утеряли связь с той цивилизацией, с той культурой, которая является главным предметом деятельности нашего народа».

Об этом говорил и Алексей Журавский, вспомнив, какую «русскую речь», состоявшую даже не из ругательств, а из одних междометий, он услышал недавно от русских мужичков в городе Чухлома. «Сегодня меня представили как исламиста, но я не скажу ни слова об исламе, - сказал Алексей Васильевич, - потому что советская власть за семьдесят лет добилась необычайного успеха, превратив в безликую массу всех. Мы сегодня не православные, не мусульмане, не католики - мы всё ещё во многом советские люди, забывшие свои корни». Он рассказал, как недавно перед одним режиссёром стояла задача найти по фотографиям типажи начала ХХ века. Сделать это так и не удалось: лица наших современников иные. Видимо, какие-то серьёзные изменения произошли на уровне генотипа.

Возвращаясь к вопросу о том, существует ли сегодня созидательная энергия нашего народа, профессор Давид Гзгзян напомнил, что любая энергия - ресурс возобновляемый. Конференция была задумана ради того, чтобы найти тот положительный ресурс, который позволяет не бояться, позволяет оставаться человеком перед лицом зла, в каком бы обличье оно ни являлось. «Конференция показала, что этот ресурс существует, - сказал он. - И самое главное, что его можно культивировать. Наличие духовного сопротивления - это свидетельство неизбывности, неисчерпаемости таких ресурсов. Увы, не один народ исчезал с этой земли во многом потому, что народ - это не онтологическое свойство. Как только он идентифицируется исключительно таким способом, он обречён. Напротив, народ имеет перспективы, если он существует как энергия воспроизведения фундаментальных основ положительного существования. Жизнь в истории - это таинство движения человечества к финалу. Но финал - это не конец, это некий творческий итог. Без понимания этого наше бытие бессмысленно, а мы на примере истории нашей страны знаем, что главное в жизни - борьба с бессмысленностью».

По материалам репортажей Елены Кудрявцевой, Софии Андросенко, Дарьи Макеевой

* * *

Мы обратились к участникам конференции с вопросом, что их лично больше всего затронуло в обсуждении

Александр Михайлович Калих (Пермь), член правления международного общества «Мемориал», почетный председатель Пермского краевого отделения «Мемориала»:

У меня была очень трудная тема доклада «Чекизм: мотивация зла». Я очень мучился над тем, как выразить все то, что я знаю. Потому что за двадцать четыре года, что я председатель «Мемориала», были тысячи исповедей и тысячи рассказов о жертвах репрессий и о том, что происходило. Но всё­-таки откуда эта безграничность зла, эта сатанинская сила? И остается желание объяснить, что двигало людьми. Как обычный человек превращается в палача? Какая сила его тащит на это дело? В течение конференции кто-­то выражал мнение, что можно вернуться назад. Я не уверен, что палач может вернуться назад. Не уверен, что это сатанинское зло воспитуемо. Я совершенно согласен с отцом Георгием, который говорит: «Надо ему противостоять мирно, но непримиримо». И непримиримость эта тоже должна быть, как я его слова понимаю, интеллигентной, т.е. она не должна быть тоже слишком мирной, способной на любые компромиссы, но она не должна быть и такой грубо­радикальной, чтобы вообще ничего не слышать и не видеть. И пока что мое главное впечатление, что, кажется, мы - и «Мемориал», и я лично, на верном пути. Что мы что­-то делаем на пользу делу, для того, чтобы было меньше зла, меньше злобы. Чтобы гражданское общество очеловечивалось. Потому что те потери, которые произошли, опять же, приходится ссылаться на слова отца Георгия, потому что это самые точные слова - это антропологическая катастрофа, обесчеловечение. Все опошлено, все изгажено, все изломано в душах людей. Вот где путь борьбы и путь противостояния. И теперь я понимаю, что мы теряли годы, когда не сотрудничали, не дружили с Преображенским братством. Мы должны продолжить этот разговор уже на новом качественном уровне, мы уже должны что­-то сказать обществу. Мне кажется, что мы ищем путь рождения новой страны, нового общества.

* * *

На секции «Суверенность семьи как залог человеческого самостояния. Семья по духу» прозвучал доклад Елизаветы Михайловны Шик «Негромкое, но деятельное противостояние тоталитарной системе», посвящённый жизни при сталинском режиме семьи её отца - священномученика Михаила Шика. Поддержка семьи, её сплоченность, единство перед лицом гонений и смерти помогали верующим не только выживать, но и свидетельствовать о своей вере. Детей - а их было пять человек - воспитывали не для комфортной жизни в советском обществе (они не были ни пионерами, ни комсомольцами), а для христианской жизни в трудах и заботах о младших.

Здесь трудно не вспомнить один из рассказов супруги о. Михаила, Натальи Дмитриевны Шаховской­-Шик, рассказывающий о младенчестве Елизаветы Михайловны, - рассказ «Сорока»:

«Елочка лежала на кровати распеленутая, а Маша стояла около кровати: ей велели смотреть, чтобы сестричка не упала. Маше еще не было двух лет, а Елочке было всего три месяца. Она хватала ручками воздух и молотила ножками по кровати, как будто танцевала лежа. И ручки и ножки были очень смешные: малюсенькие, а все пальчики есть. И ноготки.

Пока Елочки еще не было, Маше очень хотелось, чтобы у нее была сестричка, но теперь она была не очень довольна. С сестричкой нельзя было играть: то она плачет, то сосет, то спит, и на руки ее не дают, говорят: «мала, уронишь». Главное же, Маше часто очень хотелось, чтобы у Елочки была бы своя, другая мама. Она еще чуть­-чуть помнила, как хорошо лежать у теплой груди и сосать и когда мама брала кормить Елочку, ей было немножко обидно.

Но сейчас Маша не думала об этом. Она ловила своей маленькой ручкой крошечную ладошку и смеялась. Что-­то очень знакомое, приятное напоминала ей эта ладошка. И вдруг она вспомнила:

- Сорока!

Сорока - которую мама и няня столько раз делали на ее собственной ладони.

«Сорока­-белобока, на порог скакала, кашку варила, деток кормила».

И Маша радостно закричала маме:

- Тута мозьно деить соёку.

Когда мама поняла, что Маша говорила, она долго смеялась. Ей так это показалось забавно, что она рассказала об этом папе, когда поехала к нему на свидание в тюрьму (а она там была с Елочкой на руках, потому что та еще не могла оставаться весь день без груди).

Но папа через две решетки очень мало понял»*.

Большое впечатление на меня произвел рассказ Марты Дель'Аста об участии католической церкви в распространении на Западе информации о гонениях в СССР, о том, как они пытались писать письма Сталину, Молотову. Когда я ее слушала, мне было совестно за то, что мы, к сожалению, не всегда умеем быть благодарными.

В целом же конференция впечатляющая по размаху, по охвату территориальному - от Ишима до Милана. Когда меня пригласили участвовать, я хуже себе представляла разнообразие тематики конференции, и то, что она такая широкая, мне очень благостно».

Беседовала Анастасия Наконечная

Фото Александра Волкова, Ольги Максимовой

Остальные интервью читайте в наших следующих номерах

* В рассказе речь идет о первом аресте о. Михаила - по делу митр. Петра (Полянского). Через 12 лет, в 1937 году, о. Михаил был расстрелян на Бутовском полигоне. При обыске и аресте у него нашли и облачение, и антиминс, и все другие признаки домовой церкви, что означало неминуемый приговор.

КИФА №2(156), февраль 2013 года