Хотелось бы всех поименно назвать...
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
«Реквием»
Ты спроси у моих современниц,
Каторжанок, «стопятниц», пленниц,
И тебе порасскажем мы,
Как в непамятном жили страхе,
Как растили детей для плахи,
Для застенка и для тюрьмы.
«Поэма без героя»
Долгие годы имя Ахматовой для многих было связано, в первую очередь, с высокой любовной лирикой. Мало кому из ее современников, да и тех, кто жил в последующие «советские» десятилетия, были известны ее трагические гражданские стихи, раскрывающие пути и судьбы истории России XX века.
В 1921 году расстрелян ее первый муж, поэт Николай Гумилев, в 1938-м арестован другой близкий человек - Николай Пунин, погибший в воркутинском лагере в 1953 году. Её сын Лев Гумилев трижды арестован и приговорен к расстрелу, по счастливой случайности замененному каторгой. Ахматова перенесла четыре инфаркта, её сопровождают почти постоянные нищета, бездомье, полицейский надзор. С 1946 года имя Ахматовой предано поруганию в советской печати...
И почти никто не знает, что в 1935- 40 гг. она начинает писать стихи, которые складываются в цикл под названием «Реквием».
Лишь в конце 1962 года Ахматова занесла текст «Реквиема» на бумагу и передала для публикации в «Новый мир». Не напечатали. К этому времени поэзия Ахматовой официально в Советской России была предана забвению. Последняя книга с ее стихами опубликована в 1921 году. В своих дневниках Ахматова писала: «После моих вечеров в Москве (весна 1924 года) состоялось постановление о прекращении моей литературной деятельности. Меня перестали печатать в журналах и альманахах, приглашать на литературные вечера. Я встретила на Невском М. Шагинян. Она сказала: «Вот вы какая важная особа: о вас было постановление ЦК - не арестовывать, но и не печатать». После постановления ЦК Ахматову лишили продовольственных карточек. В 35 лет ей определили нищенскую пенсию, которой, по словам Н.Я. Мандельштам, хватало только на спички и папиросы.
Глухое молчание в печати привело к тому, что впоследствии в литературных кругах периодически звучало мнение об угашении творческого духа Ахматовой. С одной стороны, она сама в строках своей «Поэмы без героя» словно подтверждала эти слова:
Пытки, ссылки и казни - петь я
В этом ужасе не могу.
С другой стороны, в своей короткой автобиографии, составленной в 1965 году, перед самой смертью, Ахматова писала: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них - связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны».
«Реквием» был впервые опубликован полностью в Мюнхене в 1963 году Глебом Петровичем Струве. Начиная с 1960-х гг. «Реквием» Ахматовой распространялся в самиздате. Отдельные главы были напечатаны во время «оттепели». В России он был издан полностью только с началом перестройки, в 1987 г.
Настоящим утешением для Ахматовой были отзывы читателей о ее стихах, о «Реквиеме», ходившем в самиздате: «Давала читать R[equiem]. Реакция почти у всех одна и та же. Я таких слов о своих стихах никогда не слыхала. («Народные»). И говорят самые разные люди» (из дневниковых записей А. Ахматовой, 13 декабря 1962 года).
«Реквием», «Поэма без героя» и другие трагические гражданские стихи Анны Ахматовой обращены к тому живому непреходящему смыслу, который заключает в себе неразлучимое единство поступка и слова, подлинно духовного и поэтического. Эти слова устремлены к нашему сегодняшнему дню, к сознанию и сердцу каждого человека, получившего дар жизни, в том числе и ценою муки и смерти миллионов невинных. Эти слова обличают нас и вдохновляют. В чем наша ответственность и ответ на все происходящее вокруг тогда и сейчас? Как уберечь себя от мертвенного беспамятства, от обволакивающего плена, о котором грозно предупреждала Ахматова, - прежде всего саму себя, а затем и нас - страшась даже в «блаженной смерти» забыть «громыхание черных марусь»? В чем наша память и верность, творчество и мужество?
А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,
Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его
Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,
Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,
А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.
Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,
Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.
И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,
И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.
«Реквием» (эпилог)
Около 10 марта 1940, Фонтанный Дом
Материал подготовила Нина-Инна Ткаченко
КИФА №14(120) ноябрь 2010 года