Нам нужно лучше знать собственное предание
Интервью с зам. главного редактора журнала «Новый Ковчег», преподавателем Белгородской духовной семинарии священником Димитрием Карпенко
«Кифа»: Мы знаем, что сейчас во многих епархиях проходят презентации Миссионерской концепции Русской православной церкви. Мне кажется, при этом могут возникать проблемы из-за того, что есть как бы два подхода к церковной жизни: пастырский и миссионерский. Люди, акцентирующиеся на первом подходе, прежде всего думают, как удержать в Церкви тех, кто уже пришел к вере; те, кто акцентируется на втором, думают больше о тех, кто еще не вошел в церковную ограду. Эти два подхода (это не я первая придумала, об этом часто говорят) иногда вступают в противоречие. Сталкивались ли Вы с этим?
О. Димитрий Карпенко: Мне кажется, церковный взгляд должен быть таким: мы должны обращать внимание как на людей, которые уже в Церкви, так и на тех, кто еще в Ней не находится или к Ней стремится. Поэтому мы должны совмещать пастырский подход с миссионерским. Нас должно волновать и то, и другое.
Конечно, самая основная проблема нашей миссионерской деятельности - это инертность представителей духовенства. Вот что прежде всего мешает миссии.
Если же говорить о том, как принимали этот документ, в котором написаны достаточно смелые вещи, то мы были удивлены, скажем, реакцией Ивановской епархии, которую принято считать очень консервативной; мы ждали там какого-то противодействия, неприятия. Но получилось наоборот: это одна из немногих епархий, где завязалась живая дискуссия по поводу тех или иных моментов. Что-то, может быть, не понималось до конца; но в результате спокойного обсуждения, диалога мы нашли взаимопонимание. Самое главное - была заинтересованность, желание что-то делать, не просто сидеть сложа руки.
«Кифа»: И не просто выслушать, сказать «Да-да-да» и ничего не менять...
О. Димитрий: Действительно, было желание задавать вопросы, обсуждать. Иногда у нас есть заведомое представление о некоторых людях, что они, мол, дремучие и ничего не понимают, а когда мы с ними сталкиваемся, оказывается, что это живые, совершенно замечательные люди, которые занимаются реальным делом.
«Кифа»: А с чем в первую очередь были связаны вопросы?
О. Димитрий: В первую очередь это были вопросы, связанные с миссионерским богослужением, с возможностью использования национальных языков. И мы пытались подвести людей к тому, что проблема языка до конца в Церкви не решена. Общецерковная дискуссия еще идет, и ей надлежит быть продолженной. Но в какой-то мере Миссионерская концепция выводит эту дискуссию на другой уровень: теперь мы видим, что синодальный документ говорит о том, что возможно использование языков хотя бы для чтения Священного писания. И, конечно, нельзя забывать, что на уровне вселенского православия одного сакрального языка нет и быть не может - потому что на всех языках, на которых говорят, думают люди, можно и нужно славить Бога.
Конечно, основной вопрос здесь - наличие адекватных переводов. Потому что пока общепринятого, общецерковного перевода мы не имеем. Мы знаем, что проблема есть даже с переводом Священного писания: даже синодальный перевод несоверешенен. Но главное, что народ к вопросу переводов относится уже с пониманием, нет того резкого неприятия, которое часто встречалось раньше, нет оголтелых обвинений в модернизме, в обновленчестве - есть понимание, что все это необходимо, прежде всего, для нашего спасения, для служения Церкви.
«Кифа»: С чем связаны эти изменения, как Вы думаете?
О. Димитрий: Возможно, они связаны с тем, что мы все немного успокоились. Был период, когда распространено было желание «заклеймить врага», уничтожить его. А потом потихонечку у кого-то этот задор прошел, и настало время спокойно посидеть, поразмыслить, поговорить. Ведь если мы будем беспристрастно изучать историю Церкви, наше предание, то мы, конечно же, поймем, что там даже проблемы такой не существует.
То же касается и проблемы «частого причащения». Если человек более или менее богословски образован, то он понимает, что даже проблемы такой не стоит. Проблема заключается в нас, в том, что мы делать ничего не хотим. Церковь всегда говорила одно и то же, разного учения Церкви не бывает. Вопрос в том, насколько мы это учение воспринимаем. Сегодня, мне кажется, у многих наступил период спокойного осмысления происходящего, и люди, отличавшиеся раньше крайними взглядами, сегодня изменили свою точку зрения.
Мы только что были в Тобольске, и там нам удалось пообщаться с владыкой Евтихием, Управляющим приходами Зарубежной церкви на территории России. В разговоре с ним мы также подняли проблему миссионерства и тему использования разных языков. Он сказал, что раньше считал: в богослужении возможен только церковнославянский язык. (Интересно, что, как он рассказал, зарубежные иерархи, например, покойный владыка Александр (Милеант), всегда использовали разные языки, делали переводы, в том числе и на русский язык). И владыка Евтихий сказал нам: «Я понял, что люди не понимают богослужения. Это ужасно, это меня покоробило». Когда он перешел в Зарубежную церковь, митрополит Виталий благословил его совершать чин погребения полностью, не сокращая тропарей на каноне. И когда он стал служить так, то понял, что люди стоят и просто пережидают, когда все это кончится. И он сделал собственный перевод чина погребения на русский язык, который собирается в ближайшее время представить священноначалию для утверждения.
«Кифа»: На русском языке это очень трогательная служба...
О. Димитрий: Он говорит, что после того как сделал этот перевод и стал по нему служить, люди стали во время богослужения меняться. Их стали трогать, задевать эти слова. Это самое главное: слова богослужения не должны быть неким фоном для нашей молитвы, они должны нас трогать, задевать, вести нас ко спасению.
Так что, как видите, среди людей, которые считаются строгими консерваторами, ретроградами, охранителями, есть здравое понимание миссии. Это, как мне кажется, один из результатов и общецерковной дискуссии в том числе.
Еще нас порадовала Костромская семинария, там было очень живое обсуждение. Их тоже интересовали вопросы миссионерского богослужения, использования языков. Когда у людей есть вопросы, это признак жизни.
«Кифа»: Видимо, теперь уже можно обсуждать какие-то конкретные вещи, потому что есть разные переводы. Есть, скажем, перевод владыки Ионафана, есть переводы о. Георгия - есть какой-то набор переводов, о которых можно говорить.
О. Димитрий: Конечно. Но вообще должна быть общецерковная программа по переводам богослужения. Кто этим займется - сложно сказать. Но то, что это дело Церкви - это несомненно. И даже если мы переводим только для того, чтобы уяснить смысл, не для богослужебного использования, мы все же лучше постигаем наше литургическое предание, мы в него погружаемся. Даже если этот перевод не очень удачен для практического применения, все равно это очень важно. Поэтому переводы должны быть всегда, их должно быть как можно больше, а уж Церковь потом благословит, что нужно, а что нет. Видимо, время для общецерковного применения переводов пока не пришло, но, тем не менее, вопрос этот стоит.
«Кифа»: Во скольких епархиях прошла презентация?
О. Димитрий: Пока в восьми. Владыка Иоанн поставил задачу проехать по Центральному федеральному округу, по всем духовным школам. У нас есть ряд епархий с семинариями, которые мы собираемся посетить. Но возможно, что будем и в других регионах.
«Кифа»: Откуда вы начали?
О. Димитрий: Мы начали с Воронежа. Потом были в Курске, Липецке, Тамбове, Ярославле, Костроме, Иванове, и вот сейчас - в Тобольске.
«Кифа»: Я знаю, что у нас в Петербурге сейчас создается миссионерский приход на основе домового храма медицинской академии. Есть ли примеры других миссионерских храмов, которые будут создаваться? Как это связано с концепцией? Какие в них будут особенности?
О. Димитрий: Сейчас сложно говорить о каких-то конкретных результатах осуществления концепции. Пока, к сожалению, мы сталкиваемся с тем, что многие священники документа еще не читали, несмотря на то, что он принят в марте и давно в свободном доступе. Ведь с чем еще связаны наши поездки? С тем, что многие просто не подозревают о том, что этот документ есть, и не знают, что там написано. Пока что, как мне кажется, он ничего не может изменить там, где ничего не было, но он дает больше возможностей тем, кто уже что-то делал. Поэтому говорить о том, что в результате принятия концепции где-то что-то появилось, пока еще сложно. Хотя я знаю, что, скажем, что в Воронежской епархии митрополит Сергий благословил одному священнику организовать миссионерский приход, и батюшка уже трудится в этом направлении. Здесь можно сказать, что это результат влияния Миссионерской концепции. Но в целом можно сказать, что там, где люди трудились, там, где созидались активные общины, там что-то есть, а говорить о новых результатах пока еще рано.
«Кифа»: Во время презентаций в разговоре участвует только духовенство или и миряне тоже?
О. Димитрий: Презентация чаще всего происходит в семинарии. Так что в основном участники обсуждения - студенты и духовенство. Но бывают и миряне.
«Кифа»: Наверное, те, кто уже активно занимается миссией.
О. Димитрий: Да, конечно. И еще журналисты.
«Кифа»: Мне помнится, что в концепции были очень интересные места, связанные с возрождением общинной жизни, с тем, что человека нужно приводить в целостную церковную жизнь, в конкретную общину.
О. Димитрий: Да, по поводу того, что такое миссионерский приход, возникало много вопросов. И когда мы отвечали, то говорили, что это, прежде всего, нормальная евхаристическая община - то есть когда люди собираются не просто ради того, чтобы «удовлетворить свои религиозные потребности», но когда они осознают себя братьями и сестрами, членами единого Тела Христова, осознают свою ответственность перед Богом и людьми за это свое святое служение, понимают, что необходимо всегда стремиться к тому, чтобы быть со Христом, быть вместе во время литургии в совместной молитве, в совместном участии в таинстве. Если будет такое понимание общины, тогда будут решаться и все остальные вопросы. О. Александр Шмеман говорил, что если мы не решим вопроса отношения к таинству, общения в таинствах, то и другие вопросы мы не сможем решить.
Но когда нам говорят: «Покажите, где это есть», мы вынуждены признать, что пока что это - наша миссионерская сверхзадача, потому что мы знаем, что в реальной приходской жизни есть пока серьезные проблемы. Есть проблема больших соборов - там вообще невозможно сказать, что есть какая бы то ни было община. В большом храме посещаемость, казалось бы, большая, но люди приходят, уходят и абсолютно не знают друг друга. Так что говорить об общинной жизни не приходится. Но даже если говорить о маленьких храмах, в любом случае остается проблема, связанная с тем, что еще не у всех нас сложилось правильное отношение к таинству причащения. Пока необходимость отношения к нему как к общему служению, а не как к индивидуальному делу, не будет для нас аксиомой, не требующей никаких доказательств, будут оставаться и другие вопросы. Когда же мы это примем как откровение Божье, которое невозможно оспаривать, а нужно просто принять - тогда эти вопросы решатся.
«Кифа»: А в связи с проповедью были какие-то вопросы? Ведь в концепции говорится о развитии проповеди, о ее обязательности.
О. Димитрий: Как раз миссионерское богослужение предполагает возможность миссионерского использования проповеди после чтения Писания. Это традиционное, «законное» место проповеди - после чтения Писания всегда было поучение. Мы возвращаемся к тому, что всегда было известно, ничего нового мы не придумали. Интересно, что как раз в Ярославле, мы приобрели творения святителя Агафангела, митрополита Ярославского, и увидели там постановления Рижского епархиального съезда 1907 года, где владыка предлагает свой вариант введения некоторых миссионерских моментов в богослужение. И то, что предлагает рижскому епархиальному съезду святитель Агафангел, уходит гораздо дальше того, что предлагает наша концепция.
«Кифа»: То же впечатление остается, когда читаешь «Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе», составленные в 1905-1906 гг.
О. Димитрий: У нас обычно сразу начинают подозревать, что те епископы, которые говорили о реформах, потом стали обновленцами. Но нужно лучше знать свою историю: мы видим, что святой мученик и исповедник, святитель Агафангел, прекрасно понимал церковные проблемы и не говорил «пускай все течет, как оно течет», а реально предлагал какие-то варианты решения тех вопросов, которые вставали перед Церковью. Просто нам нужно лучше знать свою историю, собственное предание, тогда многих вопросов - и с языком, и с миссионерским богослужением, и с оглашением, и с частым причащением - просто не будет.
«Кифа»: А по поводу оглашения были какие-то вопросы? По поводу его длительности, например?
О. Димитрий: К сожалению, мы должны признать, что системы оглашения на общецерковном уровне пока не существует. Есть какие-то декларативные моменты, которые говорят о ее необходимости, а как это должно быть, мы пока не знаем. Каждый руководствуется какими-то своими соображениями, устанавливает свои сроки - кто-то ограничивается одной-двумя беседами перед крещением, кто-то пытается вывести это на более серьезный уровень, но пока что это очень тяжело дается. Это один из самых больных вопросов, на самом деле.
«Кифа»: Один из студентов Свято-Филаретовского института защищал магистерскую диссертацию на тему «обзор практик катехизации на постсоветском пространстве». Он изучал не только православный, но и инославный опыт в современной России. И как раз к такому же неутешительному выводу и пришел...
О. Димитрий: Как раз один из плюсов Миссионерской концепции в том, что об этом - возможно, впервые - говорится на официальном уровне, что эта проблема поставлена и говорится, что ее нужно решать. Это уже шаг вперед. Ну а дальше - будем надеяться на милость Божью, на то, что Господь нас как-то управит и просветит, каким образом все это должно совершаться.
«Кифа»: Здесь тоже есть опыт - в Даниловом монастыре, скажем, есть годичное оглашение. Есть опыт нашего движения.
О. Димитрий: Опыт есть. Просто нужно, чтобы как можно больше людей о нем узнало.
Вопросы задавали Александр БУРОВ и Александра КОЛЫМАГИНА
Фото Информационной службы СФИ
КИФА №14(72) ноябрь 2007 года